— Эй, Дайлиэн, — Амелл, единственный во всем отряде, кто, благодаря подарку Хранительницы Маретари, не продрог до самых костей, нехотя обернулся. Эльфийский вариант своего имени он не любил, но предпочитал отзываться, чтобы не вступать в лишние перебранки с Тероном Махариэлем, который оказался на редкость сварливым даже для долийца.

— Дайлиэн, — громко повторил Махариэль, потому что после первого раза он закашлялся, и кашлял долго. — Передай дальше — после вон того выступа надо идти, прижавшись спиной к скале. Тропа там очень сужается. Уступ не шире полутора шагов. А кое-где — шага. Но сейчас снег, не видно. Попадают в пропасть все твои… мои… наши братья-Стражи.

Предупреждение запоздало только на миг. В следующее мгновение Страуд, который шел первым в цепи Стражей, оступился и, вскрикнув, с огромным пластом снега рухнул в пропасть.

— Держааать!!!

Веревка, за которую был привязан Страуд, резко натянулась. Ее рывком бредущего вслед за старшим Стражем гнома сбило с ног и поволокло к зияющему провалу. Но поставленный третьим в цепи Карвер уже успел сориентироваться, с силой вгоняя в каменную стену заготовленную заранее кирку, которую нес в руке. Его рвануло вперед, за ту же веревку, которой были привязаны попавшиеся в снежную ловушку Стражи, но молодой Хоук, стиснув зубы, удержался, вцепившись в обледенелую рукоять кирки обеими руками.

Веревка, которая отделяла от смерти скрывшихся в снежном провале Стражей, задергалась. Видимо, повиснув над пропастью, они искали опоры. Пальцы раздираемого на части под их весом Карвера соскользнули с кирки, и его тоже поволокло к обрыву, но рванувшийся следом Амелл перед самым краем в прыжке поймал брата за руку и плечо. Бросившийся следом эльф Махариэль и еще несколько Стражей из тех, кто был ближе, оттащили уже перевалившегося было за край Хоука от пропасти. Надсаживаясь и взрывая снег, они втащили обратно сперва гнома, потом человека.

Щеки низкорослого бородатого гнома алели густо-багровым, но Страуд, напротив, был бледен, как вершины Морозных гор. Некоторое время посидев прямо в снегу и отдышавшись от едва не приключившейся смерти, он тяжело поднялся. Лица окружавших его лучших воинов Тедаса были едва различимы в метели. Он бросил еще один взгляд — на тропу, которая едва не стала последней в его жизни, и передернул плечами.

— Говорил я вам, что этот проклятый перевал даже летом почти непроходим, — проорал Махариэль, чтобы за свистом ветра было слышно всем. — А теперь и подавно! Тропа здесь не шире шага на полумеру пути. Да еще вниз по склону! Я же еще на той стороне предупреждал — пока снег не сойдет, сюда лучше не соваться!