Я чувствовал, как они пытаются прозреть моё и своё будущее через центр всей совокупности отражений этого мира, ту самую Акашу, которой грезят местные маги, и я видел результаты их усилий. Воспринимал их, как тот, кто стал третьим полюсом силы, концептуально влияющим на два других.

Акаша не видела меня – я не был ей подвластен, так как не происходил из её семени Творения, не являлся детищем того Творца, что породил всю совокупность этой мультивселенной, а отражения Мира из параллельных реальностей не могли подсказать ответа своим копиям по причине того, что никаких вариаций меня в них никогда не было. И тем не менее, все линии будущего связанные с агрессией в мой адрес были для Мира отрезаны. Все они заканчивались гибелью. Абсолютным уничтожением обеих личностей управляющих этим пространством. И так было не только для меня, но и для меня-Сефирота, с первого мига его появления в доме Рин. Именно этот факт заблокировал активацию Силы Противодействия. Гайя и Алайя хотели жить, это и стало причиной отсутствия их реакции. Агрессивной реакции. Да, они не могли прозреть будущее меня-Сефирота и даже действия его могли наблюдать лишь опосредованно, за исключением того краткого момента, когда он использовал силу Ороро Монро по прозвищу «Гроза», чтобы войти в эмоциональный контакт с Гайей. Однако прозреть собственную гибель они были способны, как и причины, что могли к ней привести. И в результате все варианты вмешательства в Войну Грааля нежелательных участников были отсечены. Интерес людей и нелюдей, способных своими действиями привести к катастрофе, купировался всеми доступными Миру способами, но в основном их отвлекали – играли вероятностями, подталкивали какие-то события, отодвигали другие. Того же Зелретча выключили из процесса подкинув ему новый тайтл про девочек-волшебниц, и это была ещё не самая дикая, на мой взгляд, ситуация.

Сейчас же всё кончилось – опасность от вмешательства жителей мира перестала существовать, осталась только опасность личного конфликта, опасность от применения Стражей Противодействия. И… странное дело, но познать всё это своей новообретённой божественной сущностью было в разы проще и бесхитростней, чем привыкать к ощущению клеток симбионта, как части себя. Я словно бы во сне просто понял некий факт и, без малейшего удивления, принял его таким, как есть.

Пожалуй, надо будет с ними поговорить. Я уже знал, что Гайя и Алайя не имеют самосознания в привычном человеку понимании, но это не должно стать проблемой. По крайней мере, не существу, что однажды было частью всей Тьмы бесконечности вселенных теряться перед таким собеседником. Но беседа со страдающим раздвоением личности Миром могла подождать – время он воспринимает отлично даже от меня, и между сутками и секундой разницы для него почти нет. Чего не сказать о моих новых… моей новой семье.