Вот же гадство! Опять на ровном месте спалился! Ведь даже не обратил внимания, что мне, тринадцатилетнему щеглу, вот так, запросто, предложили выпивку. И я — вот же болван! Просто так её «махнул», не задумываясь, по привычке… опытно, мля. Мордредовы нервы! Меня извиняет лишь то, что я сейчас очень на взводе и не могу всё просчитывать и контролировать, да и не умею, если по правде. Ничему такому я никогда не учился и даже помыслить не мог, что навыки мимикрии под ребёнка мне могут пригодиться. А ведь ловко меня мужик подловил! Вот так, наверное и «проваливаются» различные иномировые вселенцы и прочие попаданцы. На бухле и на бабах. Всё зло от этих двух вещей!

— Сэр, я…

— Да ладно тебе уже! Зови Дэном, — криво усмехнулся он. — Тебе так, наверняка привычней будет. Я не знаю почему, но у меня именно такое чувство.

— Хорошо… Дэн, — сказал я и, скопировав его усмешку, продолжил: — Когда–нибудь, я обязательно расскажу всю свою историю. Ну а сейчас. Тебе будет достаточно обещания и… знания, что Гермионе я не желаю ничего плохого? Если что, то она знает в подробностях о замеченных тобой странностях, и это её не останавливает и не пугает.

— Зачем тебе это нужно, Гарри? — спросил он, наливая себе ещё одну порцию.

— В каком смысле, Дэн? — спросил я.

— Эта помолвка! И зачем. Тебе. Моя. Дочь?! — раздельно и как будто вбивая слова произнес он.

— Помолвка… — в противовес ему тихо и задумчиво начал говорить я. — Помолвка, Дэн, не мне нужна… вернее и мне тоже, но в первую очередь именно Гермионе…

Немного подуспокоившись, Грейнджер всё же выслушал все мои аргументы, но было очень заметно, как он не хочет «отдавать» мне свою дочь. Но в этом разговоре я на такое и не рассчитывал. Основная «ударная сила» за Гермионой. Она ещё в самом начале всей эпопеи заявила, что возьмёт процесс убалтывания отца в свои руки и легкомысленно отмахивались фразами, типа: " — Никуда он от меня не денется!» и " — Пусть только попробует!» Мне тогда его заочно даже жалко стало.

В итоге, мы как–то с ним даже разговорились, так, ни о чём, просто «за жизнь» и я с удивлением и осознанием только тогда понял, что мне вот этого общения, очень не хватало всё время, после событий в Тайной Комнате. Мне просто до ужаса не хватало общения со сверстником, как бы глупо не звучала эта фраза. Пусть я и тринадцатилетний мальчишка, хоть и выглядящий более взросло, но внутри–то, я даже старше сидящего рядом мужчины. У меня крёстный, мой, практически, антипод — взрослый мужик с сознанием пацана, с шилом в заднице и ветром в голове. Никак не хочет становиться солидным главой старинного рода. Его даже пребывание в Азкабане, не исправило в этом смысле. Вот и получается, что круг моего общения, сплошь состоит из детей, разной степени неадекватности, из которого можно выделить лишь Гермиону, с её немного более зрелым взглядом на жизнь.