В купе периодически заглядывали разные студенты. Кто перекинуться новостями, кто похвалиться как провел каникулы или просто, поздороваться. Наши девчонки тоже бегали кто куда. Гермиона убежала вернуть какую–то книгу, которую брала почитать у Ханны Эббот на каникулах, а я с кислым настроением и таким же выражением лица «предвкушал» очередные полгода дурдома, что у нас зовётся школой чародейства и волшебства Хогвартс. Настроение портилось с каждой милей по мере приближения к Шотландии. А ведь теперь, когда метка ученика у нас чисто номинальная, мы можем оттуда свалить без последствий. Хогвартс считает нас учениками на каникулах и будет дальше считать таковыми… на долгих таких каникулах. Остаётся только дождаться совершеннолетия и метка сама слетит и контракт закроется автоматически. Правда экзамены нужно будет как–нибудь сдать, чтобы всё законно было и ни одна канцелярская крыса не доколупалась. Со мной такой номер можно провернуть хоть завтра, а вот с Гермионой, я совсем не уверен. Ей слишком нравится Хогвартс и сам процесс учёбы, не говоря уже про самую обширную магическую библиотеку на островах. Оторвать её от такого букинистического богатства, мне видится нерешаемой задачей. Можно, конечно, попытаться скопировать все книги… лет за десять, но ведь и кроме того, там полно изданий и рукописных текстов, которые от таких фокусов очень серьёзно защищены. Кроме того, что я прикован к магической школе своей девчонкой, так я ни разу не забывал о материальной составляющей. Если я не выгребу из закромов все доступные для меня ништяки, то как дальше жить с грызущей душу жабой, даже не представляю.

Мои тяжёлые мысли прервал невнятный возглас Гермионы из–за закрытой двери и презрительный ответ сказанный тоже знакомым голосом, очень знакомым:

— Да что ты о себе возомнила, грязнокровка?!

Как оказался в коридоре вагона, совсем не помню, а соображать и анализировать ситуацию начал лишь уперевшись в обширные спины двух гориллоидов с зелёного цвета подкладкой изнутри капюшонов мантий. Поверх жирного плеча Крэбба виднелась прилизанная макушка Малфоя, которая загораживал вид на растрепанную шевелюру Гермионы. Дальше, за ними, возвышался Перси Уизли со скучающей и постной рожей.

— Бумц! Бумц, бумц! — три удара и под ноги валятся туши постоянных подпевал и силовой поддержки Его Слизеринского блаародия, мистера Малфоя. Схватив за тонкую шею сзади и развернув, впечатал его мордочку в стену соседнего купе:

— Повтори при мне, глиста белобрысая, как ты только что назвал мою невесту! — прошипел я, отдирая от стены его окровавленное личико со свёрнутым носом и приложил его ещё разок так же, для лучшего мыслительного процесса.