— Гарри, а почему, Хайзенберг? Нет, я знаю, кто это. Так звали знаменитого немецкого физика–теоретика и основоположника квантовой механики. Он даже Нобелевскую премию получил, — спросила Гермиона, чем добавила ещё больше безумия.

— Ты это, amiga, не вздумай тут такими словами говорить! — взорвалась Кора. — Это старый дом, а тёмные заклятия тут могут по–всякому себя повести. Тем более мы с Нимфадорой, как представители Аврората…

— Меня зовут Тонкс! — воскликнул я.

— Я есть… Грут? — непонимающе и с сомнением пробормотала Тонкс.

— Гррр!!! — зарычала экспрессивная испанка.

А то ж! Могём и мы безумием немного манипулировать. Кто с Лавгуд поведётся, от той и наберётся! Малявка и так уже две недели мозг выклёвывает у нас на тренировках, а я никак не могу её там упахать до такой степени, чтоб она заткнулась и не могла воздействовать на мой разум.

— Что–то случилось, малышка? — спросил Каролину вошедший Сириус, моментально срисовав обстановку, сориентировавшись и состроив соответствующую мину.

— Сири–и–и, они меня обижают! — заныла она и шмыгнула носом.

— Ах они такие… нехорошие! Пойдем, я тебе мороженку дам, — сочувственно покачал он головой и подхватив жену за талию, поволок её на выход. Целоваться они начали уже в дверном проёме.

Вот же миссис Блэк! Редкий вид испанки хитроделаной, подвид — манипуляторша эмоциональная.

— Весело было, — мечтательно вздохнула Тонкс, провожая завистливым взглядом подругу. — Так о чём ты хотел спросить, Гарри?

— Ну, пока нас не прервали, я хотел спросить о том, как ты прошла третью ступень метаморфизма. На мои письма ты так и не ответила. Там есть что–то секретное, если мне понадобилось для этого встречаться с тобой лично? — наконец, собрав мысли в единое целое, спросил я Нимфадору.

— Ммм… Прости, но у нас действительно не было времени, а по вечерам я так устаю, что нет времени писать ответ. С ног валюсь, — пожаловалась она. — Я поняла, где у вас проблема. Это не сложно, но я сразу предупреждаю, что будут такие же трудности, как и у меня.

— Какого плана трудности? — напрягся я.

— Для того, чтобы научиться копировать другого человека, нам необходимо принимать оборотку с волосом того, кого мы хотим позднее скопировать. Ты должен прочувствовать и сжиться с образом. Только когда привыкаешь к нему и изучаешь очень подробно, вплоть до мельчайших деталей и всех… не знаю, как сказать правильно — чувств, наверное. То есть полностью станешь тем, другим человеком, исключая разум, тогда, позже, уже сможешь перекинуться в него мгновенно. Со временем вы поймёте, как можно снимать образ, не прибегая к оборотному зелью и перекидываться без него. Там чувствительность развивается и вот тут и есть проблемы. Если не изучена окклюменция, то образы людей, которые послужили донорами внешности, в сознании начинают сливаться, наслаиваться и мешать друг другу. Вы хоть знаете, что такое окклюменция? — спросила Тонкс под конец своей небольшой лекции.