— Мне понадобятся три треугольных листа тонкой фольги примерно вот такого (показываю на пальцах) размера и лейкопластырь.

— Фольги… Из коробки от дорогих шоколадных конфет подойдет?

— Вполне.

— Отлично. Руководству больницы часто дарят такие, а уборщица моя хорошая знакомая, я негласно лечил ее детей. Кстати, у меня появилась одна мысль… Сержант, как ты относишься к виду мертвых тел?

Ну, дядя Коля, ты и придумал! На чем я только ни путешествовал, но в труповозке на несколько персон…

— Понимаешь, машина регулярно отвозит тела в крематорий, дорога проходит через тот самый перевал. Солдатам хватило одного раза проверить отсеки, они даже все смотреть не стали. А сейчас вообще, только изредка обходят с ручным учетником. Водитель морга ― наш человек. Отключим охлаждение одного отсека, оно и так постоянно ломается, загримируем тебя под покойника на случай проверки… Надо только потерпеть запах.

Вспоминаю могучее амбре свалки.

— Думаю, это не проблема.

— Отлично, Сержант! Согласуем место и время с командиром, тебя встретят. Готовься ― на той неделе уже точно.

Как я ждал назначенного дня, не передать. Не в силах больше выносить безделье, понемногу бегал по ущелью, выполнял комплексы гимнастических упражнений с поправкой на рану, качал руки увесистым камнем. И дождался!

Через шесть дней с Олей пробираемся хитрыми тропами к больнице. Браунинг, магазины к нему, небольшой пакет с мазями для бока. Остальное оставил друзьям. Замираем в густых кустах у черного входа. Наступает вечер, темнеет. Девушка шепчет:

— Сержант, видишь дверь у серых ворот?

— Коричневая, с табличкой?

— Да. Это морг. Ровно в девять ее откроют. Мне надо идти. Удачи тебе, Сержант!

— Спасибо, милая. Береги себя.

Сжав на прощание мою ладонь, девушка бесшумно растворяется в зарослях. Залегаю среди веток, контролирую обстановку. Все спокойно. Мысли обращаются к замечательным, честным и чистым людям ― моим спасителям. Смертельно рискуя, самоотверженно лечили незнакомого человека. Особенно душа легла к Оле. Добрая, заботливая, нежная девочка с отзывчивым и бесхитростным сердцем. Настоящая сестра милосердия, по-другому не скажешь. Как такой характер мог сложиться в условиях общества потребления? Или это наша, исконно русская черта, единая для всех миров и времен? Понимает ли она, какому риску себя подвергает, борясь с оккупантами в рядах Реджистанса? Уверен, что да. И принимает это знание бестрепетно и стойко, невзирая на возможность провала и страшные последствия. Ради таких людей стоит жить и сражаться.

Ага, приоткрылась дверь, вышел мужчина в медицинском халате. По-моему, Николай. Держится спокойно, осматривает двор. Время? Без двух минут девять. Перемещаюсь налево, в тень, выбираюсь из кустов. Пистолет в руке на боевом взводе, еще раз окидываю взглядом окрестности. Похоже, все нормально. Подхожу.