Парень пыхтит за спиной, как загнанный лось, слышу, как спотыкаются ноги о кротовьи норы и запутанную траву. Но стонать перестал, похоже, понял наконец, что лучше научиться бегать.

Когда за спиной раздался очередной шлепок, означающий падение, я чуть обернулся и сказал:

– Ты бы ноги поднимал. Так бежать лучше.

– Да? – задыхаясь, спросил Шамко с сарказмом.

– Точно тебе говорю, – произнес я, продолжая путь.

Облака немного рассеялись, и месяц залил светом синеющую в ночи долину. Мерцание деревьев и козявок мгновенно померкло, зато появился горизонт. Степь выглядит как нечто темно‑синее, но полоска вдалеке похожа на угольную темноту, где непременно прячутся жуткие ночные твари.

Высота травы резко уменьшилась, теперь она лишь щиколотки прикрывает. Я устремил взгляд вперед, рассчитывая обнаружить что‑то, хоть отдаленно напоминающее гору Ир.

Под пяткой что‑то хрустнуло. Думал – раковина улитки, но когда посмотрел вниз, понял, что это трава. Я приподнял ногу, на земле остались обломки стеблей, которые рассыпались, словно хрустальные.

– Это что еще? – проговорил я, хмурясь.

– Где? – не поняла Изабель, ей с плеча ничего не видно, потому что едет совсем не лицом вперед.

– Да тут такое… – только и сказал я.

В этот момент поляна покрылась искрящимся налетом. Не таким, как на деревьях и кустах. Те мерцают, словно маленькие молнии, а это больше похоже на снег. В свете месяца поросль напоминает драгоценный ковер.

Я смотрел на чудо, пока Шамко не догнал. Горячее дыхание паренька вырывается из глотки, словно не две версты пробежал, а всю ночь от стаи убегал.

Он замер справа от меня, ладони уперлись в колени и дрожат вместе с ними. На подбородке висит капля, на носу тоже, волосы прилипли ко лбу. Бедняга не ел и не пил уже вечность, наверное, клянет меня на чем свет.

– Гляди, – сказал я, указывая на поляну.

Парень поднял голову, выражение лица поменялось. Из бледно‑уставшего стало перепуганно‑восковым.

Он пружиной выпрямился и крикнул:

– Это ледяная трава! Бегите!

В голове вспышкой мелькнули его слова о траве и фантомах. Отдавшись на волю инстинктам, я кинулся вперед через поляну. Изабель вцепилась пальцами мне в бок, пытаясь хоть как‑то уравновесить тряску. Чтобы немного облегчить ей жизнь, крепче придавил принцессу к плечу – так подкидывает меньше.

Шамко тут же отстал, в темноте послышались его жалобные стоны, топот абергудских ног быстро удалялся.