— Я сейчас. Ты спи.
— Александра!
Мама окончательно проснулась. Теперь в ее голосе был гнев — и страх. Что-то творилось, что-то происходило, случилась беда, она это чувствовала — но не могла распознать природу опасности.
— Саша, — очень сухо сказал Коженников в телефонной трубке. — Проверь, жив ли ребенок.
— Что? — пролепетала Сашка.
— Проверь пульс.
— Открой немедленно! — мама ударила в дверь кулаком. — Валя! Валя!!
Сашка схватила младенца за ручку. Она была такая крохотная, на ней невозможно было нащупать пульс; уже уверенная, что ребенок мертв, Сашка вспомнила вдруг уроки Дим Димыча («Считаем пульс за шесть секунд, умножаем на десять») и прижала пальцы к тонкой шейке ребенка.
Шейка была теплая. Пульс нашелся.
— Жив, — прошелестела Сашка в трубку.
— Открой дверь! — ревел теперь уже Валентин, грозя снести дверь с петель.
— Сейчас! — крикнула Сашка, в голосе ее были слезы. — Чего вы орете? Чего вы кричите? Я сейчас открою!
— Положи трубку, — сказал Коженников. — Сейчас перезвонит Стерх.
Сашка нажала «отбой».
В дверь на секунду перестали ломиться. Мама плакала, Валентин ее утешал:
— Ну что за истерика… что случилось, я не могу понять… Сейчас все будет… сейчас… Александра, открой немедленно. Я считаю до трех. Раз…
Зазвонил телефон.
— Алло!
— Слушайте, — без долгих предисловий сказал Стерх. — И