Они молча смотрели, как она ест. Сашка выпила свой сок, допила кофе, промокнула губы салфеткой и поднялась:

— Пока, ребята. Не поминайте лихом.

— Ты не поняла… — начал Егор.

— Ты лыжи так и не купил?

Егор молчал.

— Жалко, — сказала Сашка. — Уже зима на исходе… Ну, я пошла.

Кажется, они продолжали смотреть ей вслед, даже когда дверь за ней закрылась.

х х х

Наступила весна.

По Торпе бежали ручьи, виляли среди булыжников, и в глубоких лужах покоились размокшие кораблики. Сашкина жизнь изменилась совершенно; возможность уединенно обитать в своей квартире, сидеть вечерами за столом-конторкой и читать, перечитывать, просто думать в тишине, глядя, как горят фонари на улице Сакко и Ванцетти — одна эта возможность стоила недешево, и Сашка высоко ценила свой новый статус.

Она не ходила на лекции — для нее было составлено индивидуальное расписание, она спала до десяти часов, потом пила кофе, сварив его здесь же, в своей мансарде, на маленькой электроплитке. Потом раскрывала тетрадь, где Портнов расписал для нее задание, и бралась за работу.

Сперва — текстовой модуль. Как Сашка ни старалась — ни один из «смыслов», случайно явившихся ей во время работы, не мог претендовать на роль «фрагмента вероятного будущего». Потом — понятийный активатор; Портнов требовал, чтобы Сашка прорабатывала его письменно, то есть вытягивала в одну цепочку все доступные ей последовательности и связи. К двенадцати часам дня строчки начинали сливаться у Сашки перед глазами; мелко исписанные тетрадные листы переставали гнуться, и, наклонившись к ним, можно было ощутить нежный запах пасты, которой заправляют шариковые стержни. Сашка вдыхала этот запах и, улыбаясь, думала о величайшей гармонии мироустройства, о красоте логических построений и золотых искорках случайностей, которые появляются внезапно, ниоткуда, чтобы осветить — оттенить, подчеркнуть — бесконечную точность и правильность информационной картины мира.

Потом она шла гулять по городу Торпе. Прохожие смотрели на нее — кто с удивлением, кто с опаской, кто с жадным интересом; Сашка скоро привыкла к этим взглядам и перестала их замечать.

Речка вышла из берегов и снесла деревянный мостик. Вылупились листья из почек. Сакко и Ванцетти стояла, окутанная зеленым липовым дымом.

Первокурсники натыкались на дверные косяки, пытаясь пройти в дверь. Со стороны это выглядело смешно и жутко.

Сашка записывала задания в особую тетрадь — чтобы не ошибиться. Чтобы по ошибке не сделать лишнего. Портнов по-прежнему не позволял ей самостоятельно работать со словарем — Сашка дорывалась до книги только на занятиях, под личным Портновским присмотром.