х х х

— Девушка! Торпа через пятнадцать минут!

— Да, спасибо. Я не сплю.

Она еще никогда не возвращалась в Торпу так рано летом. Ночь стояла душная, безветренная. Поезд уехал. Сашка десять метров прошла по перрону и оказалась по колено в тумане.

Просыпались птицы. Автобус пришел вовремя.

Зеленели липы на улице Сакко и Ванцетти.

Сашка втащила чемодан на третий этаж, отперла дверь своей квартиры. Поставила чемодан у входа. Набрала воды в фарфоровую чашку, полила вьюнок в цветочном ящике за окном.

Легла на кровать, вытянулась — и поняла, что вернулась домой. Что темная тень, кружившая над городом, растаяла. И она, Сашка, опять остается в единственном экземпляре.

х х х

— Здравствуйте, третьекурсники.

Первого сентября в Торпе всегда солнечно. Третий раз группа «А» встречает новый учебный год, и третий раз за окнами первой аудитории — вернувшееся лето, зеленые липы, темные тени на мостовой, жара и пыль.

Портнов оставался верен себе — мятая ковбойка, старые джинсы, прямые светлые волосы забраны в «хвост». Очки, длинные и узкие, как лезвия, сконструированные так, чтобы удобно было смотреть поверх стекол.

— Гольдман Юлия.

— Есть.

— Бочкова Анна.

— Есть.

Назвав фамилию и услышав ответ, Портнов делал крохотную паузу. Иногда ему хватало секунды, чтобы одарить студента многозначительным взглядом. Иногда взгляд затягивался на три, даже не четыре секунды.

— Бирюков Дмитрий.

— Здесь.

Где-то в актовом зале слушали «Гаудеамус» перепуганные первокурсники. Общежитие, заново заселенное, пахло краской и свежей штукатуркой.