- Но ты… ты все равно умрешь! – сказал Алексеев и поднял пистолет. Щелкнул предохранитель.

Но выстрелить полковник не успел – я швырнул ему в лицо горсть строительного мусора, оставленного на крыше незадачливыми рабочими.

- Аа-а-а! - заорал полковник, начал тереть глаза.

В этот момент я и атаковал – собрал последние силы и бросился вперед.

На долбаный таран!

«Если уж погибнуть, то вместе с этим мудаком, из-за которого умерла моя дочь, моя Женечка!»

Грохнул выстрел – пуля прошила мое плечо, но боли уже не чувствовал. Через доли секунды я врезался в полковника - и мы полетели вниз.

14.

Я пытался добраться до горла полковника. Мне это даже удалось, как мы упали в воду. Прямо под «Хилтоном» - пруд. По моим расчетам мы не должны были долететь до него. Должны были разбиться, но все пошло не так, как в жизни. Все закрутилось, как в чертовом кино.

Ударились о воду.

Расцепились.

Я пошел на дно. Удар вышиб весь воздух из легких, поэтому следующий вдох был уже не воздухом, а водой. Та заполнила рот, попала в горло и легкие.

«Боже, я тону, как тогда, в пруду, моя Женечка. Все повторяется, почему?»

Я еще видел перекошенное лицо Алексеева, но ему не до меня. Надо спасать свою мерзкую душонку – полковник пытался выплыть на поверхность.

«Неужели я погибну, а эта мразь выживет?! Это неправильно!» - успел подумать я.

Пытался барахтаться, но ничего сделать не мог. Меня тянуло на дно.

Все-таки я так и не научился толком плавать, именно поэтому никогда не заходил на глубину, когда мы шли купаться на реку. Всего один раз в жизни я преодолел приличное расстояние в глубоком водоеме и даже этого не заметил – в тот день, когда спасал дочку. Но сейчас надо было спасать самого себя, а сил уже не было.

Глаза в воде.

Красные светящиеся точки.