Дебора.
Цинк знал – кто.
Совершенно голая, с ногами на полу, с головой погружённой в воду, она лежала лицом вверх, перегнувшись через край ванны. Пояс купального халата был обмотан вокруг её горла, один его конец плавал в пене вместе с прядями белокурых волос.
Он разогнал воду рукой, чтобы очистить её от мыла. Выкатившиеся из орбит глаза с лопнувшими сосудами встретились с его глазами. Как всегда бывает у наиболее сильно сопротивляющихся жертв, язык вывалился наружу, её зубы казались белыми, словно слоновая кость, на фоне посиневшего лица. Умирая, она опорожнила и мочевой пузырь и кишечник, но его внимание привлекли следы на её грудях.
Цинк съел слишком много яблок, чтобы не узнать этого укуса.
"Каким образом?" – удивился он.
"Дантист", – мелькнула у него мысль.
Когда он услышал вой полицейской сирены, он уже знал, что убийца вызвал копов, ещё один анонимный звонок, вроде того, что сообщил о его маме.
Как долго полиция Мауи будет держать его, пока будет вести расследование – если и не в тюремной камере, то, по крайней мере, привязанным к острову?
Не для этого ли было всё сделано?
Чтобы выиграть время?
Дёргая его, словно марионетку, ради интересов Кванов?
Цинк не спал с того времени, как они с министром Ки были в Пекине.
В его перегруженном мозгу все соображения здравого смысла ушли прочь.
Им завладели мысли, идущие из глубин лимбической системы.
– Я найду тебя, ты, ублюдок. И когда я сделаю это, я разорву тебя на части голыми руками.