Его отец продолжает:
– Мы пытались позвонить тебе, как только вернулись домой, но твой телефон не отвечает.
Мать снова спрашивает о Пейдж, Шарлотте и Эмили.
Он должен взять себя в руки, потому что самозванец может в любую минуту появиться.
– Мама, папа, у нас большие неприятности, – говорит он. – Вы должны помочь нам, пожалуйста, ради Бога! Вы должны нам помочь!
Мама закрывает дверь, оставляя холодный декабрьский день снаружи, и они ведут его в гостиную, окружив его с двух сторон не только своими телами, но и своей любовью. Они гладят его, их лица полны тревоги и сочувствия. Он дома. Он наконец-то дома.
Он не помнит гостиную точно так же, как и мать с отцом, как снег в его юности. Паркетный пол из дуба почти наполовину прикрыт персидским ковром коричнево-зеленоватых тонов. Мебель обита коричневой в крапинку тканью и сделана из темно-вишневого дерева. На камине, между двумя вазами, на которых изображены китайские пейзажи, торжественно тикают часы.
Когда мама подводит его к дивану, она произносит:
– Дорогой, чья на тебе куртка?
– Моя, – отвечает он.
– Но это новая модель.
– Пейдж с детьми в порядке? – спрашивает отец.
– Да, с ними все нормально, с ними ничего не случилось, – отвечает он.
Указывая на куртку, его мать снова говорит:
– В университете стали носить такие куртки всего два года назад.
– Это моя куртка, – повторяет он. Снимает бейсбольную кепку, прежде чем мама может заметить, что она немного ему велика.
На одной стене висят несколько фотографий его самого, Пейдж и девочек в разные годы. Он отводит глаза от них, потому что они глубоко трогают его и он боится, что снова не сможет сдержать слез.
Он должен взять себя в руки, чтобы суметь рассказать им самое основное о той сложной и загадочной ситуации, в которой оказался. У них троих слишком мало времени, чтобы успеть разработать план, прежде чем объявится самозванец.
Его мать садится на диван рядом с ним. Она держит его за правую руку, нежно сжимая ее, стараясь ободрить.
Отец присаживается слева на ручку кресла и наклоняется вперед, весь внимание.