— Это как? — непритворно удивился Айгон. — На войну — и без шпаги? Я вот без нее и в отхожее место не хожу.

— Я маг, — еще раз повторил Прим. — Мне не нужна шпага.

— Всем нужна шпага, — жестко сказал Вильгельм и вынул из ножен свой клинок. — Возьмите. Надеюсь, вы еще помните, как держать оружие в руках. И вот еще дага согласно требованиям вашего противника.

Если честно, я не то чтобы пожалел толстяка, с которого уже порядком слетела спесь, но что-то подобное испытал. Очень уж он нелепо смотрелся с оружием. Он и сам это понимал. У него подрагивали руки, уж не знаю, от страха ли, от эмоций, или просто от осознания того, как все быстро изменилось не в его пользу. Думаю, что последнее было вернее всего. Прим — изрядная скотина, но он точно не трус.

Я не буду его убивать. Нет, дело не в жалости, Агриппа еще два года назад приучил меня к тому, что убивать — это легко, и жалость в подобных вопросах только вредит. Дело в простом расчете. Неприятностей от смерти Прима будет больше, чем в том случае, если он останется жив. Ну да, естественно, я приобрету смертельного врага в его лице, который мне своего унижения в жизни не забудет. Но и только. А вот если я его убью, то моим врагом станет Эвангелин. И вдобавок — все ее ученики. Ну, может, и не все, наверняка пузан имеет врагов и среди своих, очень уж у него паскудный характер, но с кем-то он все-таки дружбу водит? Да и потом, это они между собой враги, но кто знает, как дело может повернуться? Вон Мартин тоже на ножах и с Монброном, и со мной. Он вообще всех благородных не любит. Но попадись ему тот, кто убил Лаванду, — и он из этого человека все кишки вытянул бы и на деревьях развесил. Хоть голову мне руби, я в этом уверен. Потому что мы свои. А все остальные — чужие.

Вот и выходит, что если я буду великодушен, то у меня появится только один враг. Если же безжалостен — сразу куча. Так что побуду немного добрым. Проткну ему плечо или ляжку и тем ограничусь.

Во дворе уже горели факелы, расставленные так, что они образовали прямоугольную площадку, не слишком просторную, но достаточную для поединка.

— Отлично вечер заканчивается, — потер руки принц и плюхнулся в походное кресло, которое ему кто-то уже принес из того дома, где он разместился на ночлег. — Вина!

Хорошо быть сыном короля. Все тебя любят, к тебе прислушиваются, выполняют твои прихоти, и ты никогда ничем не рискуешь. Это я не завидую, это не более чем простое наблюдение.

— Начинайте, — нетерпеливо сказал Айгон, принимая из рук стражника кубок с вином. — Чего тянуть?

Мы отсалютовали друг другу шпагами, и я внутренне ухмыльнулся, заметив, насколько бледен мой противник. Ну да, это тебе не остротами меня колоть. Надо было все-таки понимать, что человеческое терпение не бесконечно.