— Поживем — увидим, — зловеще предрекла Рози. — Вот будет смешно, если все это правда! Сожрут нас и косточек не оставят.

— Де Фюрьи, ну сколько можно? — рявкнул я, не выдержав. — Все понимаю. Ну не выспалась ты, устала, попросту надоели тебе все наши похождения. Но чего ты нудишь и нудишь сегодня, прямо как комар? Оставалась бы в замке, да и все!

В принципе, я мог сказать еще о том, что и в Силистрию ее с собой никто не звал, но это было бы уже совсем невежливо, учитывая, сколько она для нас с Гарольдом сделала.

— Дурак! — подпрыгнула в седле Рози. — Напугал! Тьфу ты, чуть сердце из груди не выпрыгнуло. Эраст, больше так никогда не делай!

— А ты не занудствуй, — потребовал я. — По крайней мере — вслух.

— Никогда или только сегодня? — поинтересовалась Рози.

— О «никогда» я даже не мечтаю, — признался я. — Хотя бы сегодня.

— Уговорил, — покладисто сказала де Фюрьи, а Эбердин после этого взглянула на меня со сдержанным одобрением. Я, правда, так и не понял, по какому именно поводу.

Главное — Рози сдержала слово. Она молчала, когда крестьяне, указывающие нам дорогу, советовали «свернуть у третьего поворота, на гору-то не лезть», когда небо над нами начало блекнуть, предвещая скорые сумерки, и даже тогда, когда в последних лучах уходящего солнца перед нами открылся вид на гору Штауфенгрофф.

Хотя слово «гора» к этому месту не очень-то подходило. Холм — вот так точнее. Нет, для местных крестьян, которые не видели настоящих гор, Штауфенгрофф, возможно, и казался непреодолимой кручей. Но мне было с чем сравнивать, так что никакая это не гора. Просто возвышенность, поросшая лесом. Я все гадал — если это гора, ее издалека должно быть видно, так почему же ничего подобного нет? А теперь понятно. Вот на родине Луизы горные кряжи мы приметили еще задолго до того, как к их подножию добрались. А потом? Скалы, ущелья, камнепады. Вот это были горы. А тут? Прыщ земляной с полусотней сосен. Да ну, несерьезно это все.

— Хорошо, что до темноты добрались, — сообщил нам Монброн. — В потемках тут пойди найди, куда дальше ехать.

Это да, это правда. На том месте, где мы остановились, дорога расходилась в разные стороны. Одна, наезженная, уходила налево, в лес, а другая, порядком заросшая травой и еле различимая, вела вверх и скрывалась в сумеречной тени сосен.

— Странно. — Эбердин хлопнула себя по щеке, убив комара. — Такое ощущение, что по этой дороге никто уже лет десять не ходил и не ездил. И тихо вокруг. Там, на горе, почти два десятка человек, их за версту слышно должно быть. Может, Тюба чего перепутал?