Девочка нехотя убрала ладонь с подбитого глаза. Я аккуратно осмотрел рану. Сущие пустяки. Ей, похоже, зарядили в глаз снежком с льдинкой, глазное яблоко целое, гимотомки практически нет, только небольшие царапины на нижнем веке.

– Не бойся, – успокоил я, – сейчас всё пройдёт. А давай-ка я тебя к маме отнесу, хочешь?

Она кивнула и ещё раз всхлипнула.

– Вот и замечательно.

Я взял её на руки и понёс в подъезд, девочка вцепилась мне в шею мёртвой хваткой, наверное, хорошая жена кому-то достанется, когда вырастет. Поднявшись на этаж, позвонил в дверь, потом ещё раз.

– А мамы нет, – вдруг сказала Настя.

– А почему ты раньше не сказала?

– Но ты сказал, что к маме меня отнесёшь.

Я выругался про себя – вот дети.

– Ладно, держись.

Перехватив «ношу», освободившейся рукой я нащупал ключ за косяком и открыл соседскую дверь. Уже в квартире я прошёл на кухню, поставил девочку на стул, погрозил пальцем, сказал:

– Стой здесь, никуда не уходи, глаз руками не трогай, поняла?

Она опять молча кивнула.

Из дому я взял мазь с Внешней Земли – с анестетиком, антибиотиком и вдобавок зачарованную уже здесь, потом, подумав, прихватил ещё пару пирожных.

Вернувшись, я обнаружил маленькую девочку стоящей на том же месте, умница и послушная, ничего не скажешь.

– Так, – сказал я, – руки в сторону, глаза закрой. Сейчас я тебе лекарство дам, всё пройдёт.

– Я не хочу зелёнку, – вдруг сказала она.

– Какую зелёнку?

– Мама так говорит, когда я поранюсь, а потом мажет, а она щиплет. Я не хочу, чтобы щипало.

Я засмеялся, дети, неужели я сам когда-то таким же был?