Горевич приник к оптическому прицелу, описал винтовкой дугу в воздухе, направил дуло вверх, затем вниз и с удовлетворенным видом отложил ее в сторону.
— Вы используете небольшую дозу?
— Не переживай, — ответил Горевич.
— И вот еще что. Если он будет находиться высоко на дереве, вы не должны стрелять, потому что…
— Я сказал, не переживай! — Горевич посмотрел на Хагара. — Я знаю, что делать. Доза как раз такая, что он сначала почувствует неустойчивость и головокружение. Он сам спустится вниз, прежде чем вырубится. Возможно, нам еще придется преследовать его по земле.
— Вы уже делали это раньше?
Горевич кивнул.
— С орангутангами?
— С шимпанзе.
— Шимпанзе это совсем другое.
— Да неужели? — саркастически вздернул брови визитер.
Наступило неловкое молчание. Горевич достал видеокамеру, штатив, смонтировал их и установил. Затем он прикрепил к верхней части камеры микрофон дальнего действия в виде тарелки диаметром в один фут. Посмотрев на эту конструкцию, Хагар подумал: «Неуклюже, но весьма эффективно».
Горевич сел на корточки и стал смотреть на зеленую стену джунглей. Мужчины слушали звуки дождя и ждали.
* * *
В течение последних недель упоминания о говорящем орангутанге начисто исчезли со страниц газет. История умерла, как и многие другие, не нашедшие подтверждения истории о животных: о трехметровой обезьяне в Конго, которую никто так и не сумел отыскать, несмотря на рассказы местных жителей, или о гигантской летучей мыши с размахом крыльев в четыре метра, которую якобы видели в Новой Гвинее.
Для Горевича утрата прессой интереса к говорящему человекообразному была как нельзя кстати. Потому что, когда орангутанг вновь объявится, интерес к нему взлетит до небес. А еще потому, что Горевич собирался не просто сфотографировать чудо-обезьяну и записать ее речь, но и изловить ее.
Спасаясь от моросящего дождя, он доверху застегнул воротник куртки и продолжал терпеливо ждать.
* * *
Лишь ближе к вечеру, когда уже начинало смеркаться, задремавший Горевич внезапно услышал скрипучий голос, произнесший:
— Алор. Мерд.