Животный инстинкт подсказывал Младшему, что четвертак в ресторане и четвертаки в квартире связаны с неудачами в поиске Бартоломью, незаконнорождённого ребёнка Серафимы Уайт. Логически он объяснить эту связь не мог, но, как учит Зедд, животный инстинкт — единственная непреложная истина, в которую можно верить.

В итоге он стал проводить больше времени за телефонными справочниками. Приобрёл справочники всех девяти округов, которые, вместе с городом, образовывали район Залива.

Кто-то по имени Бартоломью усыновил ребёнка Серафимы и дал ему своё имя. Медитация научила Младшего терпению, без которого он не смог бы решить поставленную задачу, и интуитивно он придумал мотивирующую мантру, которая не выходила у него из головы, пока он просматривал телефонные справочники: «Найди отца — убей сына».

Ребёнок Серафимы прожил ровно столько, сколько пролежала в могиле Наоми: почти пятнадцать месяцев. За пятнадцать месяцев Младшему давно следовало найти маленького мерзавца и избавиться от него.

Иногда он просыпался ночью и слышал, как бормотал мантру вслух, вероятно, повторяя её и во сне: «Найди отца — убей сына».

* * *

В апреле Младший нашёл трёх Бартоломью. Наводя справки, готовясь совершить убийство, он установил, что ни у одного не было сына с таким именем и никто не усыновлял ребёнка.

В мае всплыл ещё один Бартоломью. Не тот.

Младший, однако, заводил досье на каждого, на случай, если инстинкт подскажет, который из них его смертельный враг. Он мог бы убить их всех из соображения безопасности, но множество убитых Бартоломью, пусть и жили они на территории разных полицейских управлений, рано или поздно привлекло бы к нему очень уж пристальное внимание копов.

Третьего июня он нашёл ещё одного ни на что не пригодного Бартоломью, а двадцать второго произошли два тревожных события. Он включил радио на кухне и тут же узнал, что ещё одна битловская песня, «Писатель дешёвых романов», заняла первую строчку чартов, а потом ему позвонила мёртвая женщина.

Томми Джеймс и «Шонделы», хорошие американские парни, занимали в мартах более скромное место с песней «Ханки Панки», которая Младшему нравилась куда больше, чем творение «Битлз». Нежелание соотечественников поддерживать доморощенные таланты огорчало его. Нация, похоже, отдавала свою культуру на откуп иностранцам.

Телефон зазвонил в три часа двадцать минут пополудни, аккурат после того, как он с отвращением выключил радио. Сидя за столиком с гранитным верхом, на котором лежал раскрытый телефонный справочник Окленда, он, взяв трубку, едва не сказал: «Найди отца — убей сына», — вместо «Алле».