Плющ не замедлил отреагировать. Возможно, не так буйно и стремительно, как рассчитывал Эндрю, но все же результат был налицо. Растение ожило и вновь стало набирать вес — в прямом и переносном смысле этого слова.

Следующей была сиамская кошка. Плющу иностранка пришлась явно не по вкусу: стебли заметно обвисли, листья потеряли свою обычную упругость и глянцевитость. Эндрю грустил недолго и даже как-то не особенно обрадовался, заметив, что, как только у других соседей исчезла крупная овчарка, все эти неблагоприятные признаки болезни растения улетучились без малейшего следа.

Месяца через три почти все окрестные жители лишились своих домашних животных, и этот случай не ускользнул от внимания местной прессы. Плющ все это время чувствовал себя нормально, можно даже сказать превосходно, и все же его рост никак не удовлетворял также возраставших запросов и ожиданий Эндрю. Уныние и пассивность были не в его привычках, а потому он решил немедленно внести новые коррективы в свою агротехническую практику.

Тщательно обдумав сложившуюся ситуацию и изучив в газетах массу объявлений, публикуемых под рубрикой «Рождения. Женитьбы. Кончины», он посетил местное кладбище. Дело происходило ночью, да и ноша его оказалась не вполне удобной, однако, как бы там ни было, едва лишь солнце начало вставать из-за кромки горизонта, озаряя своими теплыми лучами океанскую гладь, плющ получил очередную порцию живительной подкормки.

Вместе с каждым новым всплеском энергии, которая начинала клокотать в стеблях плюща, расцветал в буквальном смысле слова и сам Эндрю. Глядя на то, как оживает, начинает расти ввысь и вширь его детище, он ловил себя на мысли, что и сам видит, как новые благодатные соки пульсируют в изумрудных стеблях, переливаются в мельчайших капиллярах божественно грациозных листьев.

Всего за одну неделю плющ дотянулся до самой крыши с северной стороны дома.

Примерно через месяц в густых зарослях плюща запутался служитель газовой компании, которому вздумалось забраться на стену, чтобы снять показания счетчика. Его нервные возгласы и суматошные дерганья навели смекалистого Эндрю на одну мысль, которая показалась ему весьма занятной и неординарной.

На сей раз ему не понадобилось и трех часов…

Но как ожил плющ! Окутав снаружи всю студию, он начал пропускать свои побеги в окна и любые, даже самые незначительные отверстия и щелочки в крыше. Стебли стали заметно более толстыми и твердыми, так что любой, кто вздумал бы прикоснуться к их гладкой поверхности, без труда почувствовал бы биение живительных соков, пульсирующих вдоль стенок зеленых артерий растения.