Я ощутил, что мою ногу что-то щекочет, но от усталости не мог даже опустить голову и взглянуть, что там такое. Мне казалось, что голова стала огромной и тяжелой, как валун.
— Только не надо снова засыпать, — предостерег пес, после чего обернулся к Эмме и принялся лизать лицо ей.
Снова это щекотание. На этот раз я немного повернулся и потянулся к ноге.
Это был мой телефон, и он вибрировал. Я не мог в это поверить. Я выхватил его из кармана. Он почти разрядился, прием тоже был практически на нуле. «ПАПА (177 ПРОПУЩЕННЫХ ЗВОНКОВ)», — прочитал я на экране.
Если бы не близкое к сумеречному состояние моего сознания, я бы, скорее всего, не ответил. В любой момент рядом с нами мог появиться человек с оружием и намерением нас прикончить. Не самый лучший момент для беседы с отцом. Но соображал я плохо, а когда звонил телефон, я обычно рефлекторно, как собака Павлова, отвечал на звонок.
Я нажал на клавишу «ОТВЕТИТЬ».
— Да?
В трубке послышался сдавленный возглас. Затем:
— Джейкоб? Это ты?
— Это я.
Должно быть, мой голос звучал просто ужасно, больше всего напоминая еле слышный хрип.
— О боже, о боже, — произнес отец.
Он не ожидал, что я отвечу, скорее всего, уже смирившись с моей смертью, и звонил, повинуясь какому-то инстинкту, который ему в его горе не удавалось отключить.
— Я не… где ты… что случилось… где ты
— Я в порядке, — прошептал я. — Я жив. В Лондоне.
Я не знаю, зачем я сообщил ему эту, последнюю информацию. Наверное, мне казалось, что я обязан сказать ему хоть что-то.
Папа, видимо, отстранился от трубки и крикнул кому-то:
— Это Джейкоб! Он в Лондоне! — И тут же вернулся ко мне: — Мы думали, ты