— Семь месяцев.

Она садится в постели.

— Вы пропустили кучу всего, — говорит он. — Казни. Войны. Коллапс.

Она ощупывает голову.

Волосы ее коротко острижены, впервые за много веков.

— По-моему, классно, — говорит Джером. — Вы похожи на Жанну Д'Арк.

— Боже правый, надеюсь, что нет!

Она помнит Жанну Д'Арк. Именно во время ее войны Женевьева удостоилась Темного Поцелуя, стала вампиром. Тогда повсюду была кровь.

Она трогает затылок, кончиками пальцев касаясь кожи над пластиной.

— Я не представляю, что сделали доктора Лича, — говорит Джером. — Я еще не успел как следует переварить информацию, что в мире существуют вампиры.

— Прошу прощения, — пожимает она плечами.

— Вы тут ни при чем. Так или иначе, вы воскресли из мертвых. Лич говорит, что это все магия и медицина. Вы и были не вполне живой, поэтому легче было вернуть вас обратно, чем если бы вы были… мм…

— Настоящей живой девушкой?

— Да, совершенно верно. Вас собрали обратно уже месяцы назад, но самым трудным было то, что Лич называет «призвать вас назад». Как бы связаться с вами, чтобы вы вернулись. Он собрал целую команду страшилищ — медиумов, магов, психов, — работавших над этим. А в конце, я думаю, он сделал это сам, дотянулся куда-то и притащил вас обратно. Все это — новые для меня вещи.

— Для меня тоже, — призналась она, снова ощупывая свой череп, скользя кончиками пальцев по волосам.

— Хотите зеркало? Шрамы у вас на голове заживают. А на лице их вообще нет.

— От зеркала мне мало толку. Они меня не видят.

Джером таращит глаза. Она немножко заражается его изумлением и видит себя его глазами, пугающе крохотную в большой кровати, маленькое хорошенькое личико на яйце головы.

— Я дал кровь, — застенчиво признается он.

— Я знаю, — отвечает она, беря его за руку.