«А все то было журналистской бурей в стакане воды», — подумала Мэри. Возможно, и не беспричинной, если говорить о «Наблюдателе», который всегда искал повод к громким разоблачениям. Что касается Эмиля Фаберже, то в целом он обошелся с ней честно и дал больше, чем у нее когда-либо было в жизни, — будущее, которого стоило желать. Ну и что с того, если он настойчиво приставал к ней, атакуя откровенными предложениями? Лучше пусть пристают, чем полностью игнорируют. Так или иначе, ухаживание — проявление вежливости, даже к самой красивой в мире девушке; а вот Пол Дарк и не подумал сделать что-то подобное, если не принимать во внимание один случайный поцелуй.

Она хмуро и решительно отогнала мысли о Дарке и разорвала незаконченное письмо.

Глава двадцатая

Глава двадцатая

Эйб Шварц, едва лишь увидел Лору Смайт, категорически заявил, что она несомненно, безоговорочно и вне всяких сомнений создана для кино. Она, мол, будет самой большой сенсацией со времен Клеопатры, даже большей, чем Грета Гарбо и, раз уж на то пошло, чем Мерилин Монро. Его, Эйба, слову можно верить: ведь кто же, как не он, открыл для кино столько громких имен. Ну хотя бы Лолу Кристл или удивительную светловолосую «секс-бомбу» Даун Фер, о которой говорят, вроде она зарабатывает больше, чем все президенты и премьер-министры вместе взятые. Лола и Даун довольно красивы по обычным голливудским стандартам, но по сравнению с Лорой Смайт они ничто, совершенное ничто. Пусть только появится Джулиус Айвенберг — он, Эйб Шварц, готов поклясться, что тот сразу же станет кротким, как ягненок, и начнет размахивать перед ней контрактами «Парагона».

Эйб был первой ласточкой. Руководствуясь инстинктом бизнесмена, он приехал на виллу «Лорен» на час раньше условленного времени. «Опоздавшему — кости», — процитировал он древнюю пословицу. Это был человек небольшого роста, но жилистый и энергичный. Густые и блестящие волосы, чуть заметно курчавящиеся от природы, удивительно бледное и по-детски нежное лицо. Его темные глаза смотрели живо и проницательно, а одежда свидетельствовала о полном пренебрежении к условностям: мятые белые брюки и ужасная зеленая, в оранжевых разводах рубашка. Весь он выглядел каким-то влажно-блестящим, словно покрытым холодным потом.

Менее чем через полчаса они с Сэмом Вассермаиом согласовали все вопросы, оставив Мэри роль постороннего наблюдателя. Эйб должен был действовать как непосредственный агент девушки и отвечать за все переговоры, согласования, контракты, а Сэм — поддерживать связь с Эмилем Фаберже и фирмой «Черил» и заботиться о том, чтобы условия контрактов не противоречили их интересам. Эйб был уверен, что сумеет убить разом трех зайцев — в кино, телевидении, рекламе, — и с присущей ему энергией быстро подсчитал, что пять миллионов долларов — вполне достижимая цель. Сэм с энтузиазмом поддержал его. Что касается Мэри, то она просто онемела от удивления.