Косые предвечерние лучи ясно выделяли впадины на ее щеках там, где кожа отслоилась и слазила лоскутами.

— Да, — признался он, — я думал о вас, но не заглядывал слишком далеко вперед. Я не думал, что доктор Рафф сбежит, и никогда не предполагал, что созданная им красота увянет так быстро. Но, как бы то ни было, должен найтись выход и без доктора Раффа. Где-то наверняка есть врач, знакомый с гормональной терапией, который все сумеет поставить на место.

На этот раз улыбка Мэри была искренней, хотя и немного робкой.

— Я не хочу этого, Пол. Я не смогла бы опять пройти через весь этот ужас. Единственное, что мне хочется, — стать самой собой, такой, как была — обычной простой Мэри Стенз. Как вы считаете, стану я когда-то сама собой?

— Конечно, — серьезно ответил Дарк. — Но ближайшие несколько недель будут очень тяжелыми. Если вы сумеете пережить это разрушение, все будет в порядке. А пока…

— Пока? — переспросила она.

В это мгновение в соседней комнате раздался страшный грохот, за которым послышались сдавленный крик и сердитые неразборчивые слова.

— Мэри, — твердо сказал Дарк, — вам больше нельзя оставаться здесь. Вам необходимы внимание и забота, чтобы за вами кто-то присматривал, тот, кто любит вас такой, какая вы есть…

— Да, — тихо отозвалась девушка, — именно это мне и нужно.

— Я хочу, чтобы вы пошли со мной и остались у меня.

Она нерешительно коснулась пальцами своего лица.

— Между нами преграда, Пол.

— Единственной преградой была ваша красота. Она отдалила вас от меня, от обычной повседневной жизни. Она подняла вас на недосягаемый пьедестал. Вы верили мне вначале — почему же не хотите поверить сейчас?

— Если бы я только была уверена, что вы в самом деле этого хотите… — вздохнула она.

— Я хочу этого, — просто ответил Дарк.

Мэри пересекла комнату и зажгла свет. Ее лицо сразу же превратилось в отвратительную маску.

— Взгляните на меня, — сказала она. — Присмотритесь ко мне повнимательней, прежде чем связывать себя словом. Для вас это может быть страшнее, чем для меня.

Он слабо улыбнулся.

— Мэри, если меня никогда не привлекала ваша красота, почему же сейчас я должен пугаться вашего…

— Уродства, — закончила она.