Он отпивал глоток за глотком и при этом время от времени довольно мычал — сперва мурлыча мелодии из популярных бродвейских мюзиклов, затем через несколько минут перешел на что-то никому не известное. Эти трудноопределимые музыкальные ритмы, уносящиеся в ночную черноту, отчасти помогали ему сносить одиночество долгого ожидания.

Холод и неурочное время словно вступили в сговор, пытаясь притупить его бдительность, но он мужественно с этим боролся. Ночь между тем не была вовсе беззвучна: шелестели травы и листья кустарников, а то вдруг нет-нет да и начнет осыпаться край оврага, и тогда вниз срывается какой-нибудь камень. Иногда Мартин разворачивался и начинал рассматривать в бинокль местность позади себя. Так, он обнаружил енота, потом опоссума — ночных животных, суетливо пользующихся остатками ночного времени.

Медленно выдохнув, Мартин сунул правую руку под куртку и почувствовал ободряющее присутствие пистолета в наплечной кобуре. Раз или два он выругался, и эти его крепкие словечки были подобны огонькам спичек, вспыхивающих на ветру в ночной темноте. Таким способом детектив выражал свое отношение к времени суток, одиночеству и неприятному ощущению того, что он сидит на этом утесе подобно хищной птице, выжидающей, когда появится какая-нибудь добыча. Он чувствовал себя неуютно, и его нервы были на взводе. Незаселенные просторы Западной территории ему не нравились. В пределах городской черты отсутствовала темнота, которая, по правде сказать, вселяла в него страх. Однако он заставил себя пересечь эту границу света и тьмы и даже удалиться от нее на несколько сот ярдов, хотя теперь и вздрагивал при каждом шорохе.

Агент Мартин посмотрел на восток.

— Давай приходи, чертово утро, уже пора, — пробормотал он.

Детектив был не до такой степени оптимистом, чтобы ожидать, что тот, на кого он охотился, покажется в первую же ночь. Это была бы слишком большая удача, твердил он самому себе. Однако он надеялся, что чересчур долго ждать ему не придется. Мартин изучал дела, связанные с убийствами, совершенными отцом Джеффри, пытаясь выяснить, в какое время суток тот более всего активен, однако это ему ничего не дало. Похищения девушек имели место и днем и ночью, и в раннее время и в позднее. Погода тоже могла быть самой разной — от жаркой и сухой до холодной и дождливой. Хотя ему было известно, что каждый преступник имеет свой почерк, этот почерк в данном случае относился к самой смерти, а не к обстоятельствам захвата жертвы, так что никакой ниточки, за которую можно было бы потянуть, он, увы, не нашел. «Ну что ж, пускай приходит, когда захочет». Подумав так, Мартин решил вернуться на это же место следующей ночью, на сей раз чтобы продежурить на нем с полуночи до рассвета.