Возможно, они еще не открылись, подумал Сэм, когда перестрелка закончилась и выжившие потащили куда-то тела. Возможно, это генеральная репетиция — в костюмах и все такое. Заметив дорожный знак с надписью «МЕРИДИАН», он надавил на акселератор и миновал конюшню, кузнечную мастерскую и еще какой-то магазинчик с бакалеей и всяким хламом. Выглядели здания так, словно их только что построили, а потом умело состарили. Из магазина вышел мускулистый мужчина с тяжелым джутовым мешком, должно быть, набитым мукой, и зашагал к телеге.

Впечатленный реализмом представления, Сэм проехал мимо ресторанчика, в занавешенном кружевами окошке которого белела бумажка, предлагающая обед с добрым бифштексом за пятьдесят центов. Рядом с машиной проскакал мальчишка на муле. «Надо привезти сюда Лори и Дебби, — решил Сэм. — Они глазам своим не поверят. Я не скажу им, куда мы направляемся. Устрою девочкам сюрприз».

В салун, как и положено, вела вращающаяся дверь. Огромная вывеска хвасталась виски, которому можно доверять, холодным пивом и (буквами помельче и не таким жирным шрифтом) сарсапарелью,[72] какую еще никто никогда не пробовал. В вестернах, которые так любил Сэм, частенько упоминали сарсапарель. Владелец ранчо всегда покупал бутылочку для сына, или зарвавшемуся стрелку кричали, что он не мужчина и вместо виски ему стоит сосать молоко или сарсапарель. Впрочем, в фильмах обычно говорили «саспарилла». Так что Сэм понятия не имел, правильно ли написано слово на вывеске.

И вообще, что это — сарсапарель? Сэм всегда предполагал, что это газированный напиток. Но каков он на вкус? Как шипучка из корнеплодов с мускатом? И тут у него возникла идея. Почему бы не воспользоваться случаем и не прихватить пару бутылочек на вечеринку? «Какая такая сарсапарель?» — спросят все, споткнувшись на слове. «О, вы только попробуйте, — скажет он. — Эта штучка не от мира сего».

И Дебби наградит его улыбкой.

Он остановил машину и шагнул в плотный, давящий зной — настоящую духовку. И кому это в голову пришло, что сюда потянутся туристы? Тут нет даже столбов электропередач и телефонных линий тоже. Должно быть, провода под землей. Но даже если и так, открытые окна в каждом доме говорят об отсутствии кондиционеров. Легкий ветерок не охлаждал тела — только нес пыль, липнущую к губам.

Отлично обученные актеры не удостоили подошедшего к вращающейся двери салуна второго взгляда (а если уж начистоту, то и первого). В вестернах такие двери — от коленей до груди — всегда казались фальшивкой, как будто в былые дни людей не беспокоил влетающий в помещение песок. Сэм толкнул створки и сменил жгучий дневной свет на дымные тени, такие же горячие, как и воздух снаружи. Неожиданно он заметил по обе стороны от входа массивные сплошные щиты, значит, если погода требует, проем можно закрыть, подумал мужчина, подбодренный реалистичной деталью. В глубине салуна, в дальнем левом углу, дребезжало расстроенное пианино, наигрывая незнакомую ему, но кажущуюся очень старой песенку. За инструментом никто не сидел, однако клавиши поднимались и опускались, гоня по залу механическую музыку. Лестница справа вела наверх, к комнатам, расположенным вдоль внутреннего балкона. В стародавние времена проститутки поджидали там клиентов. Слева за круглыми столами сидели ковбои, попивая виски и молча играя в карты. Колышущаяся над их головами завеса сигаретного дыма сгущалась, так что Сэм едва не закашлялся. Да уж, всем семейством сюда не ходят, решил он.