Что возвращается? Кем была эта загадочная Маргарет Уолкер? Что у нее общего с дядей Уиллом?

Вернувшись в библиотеку, Эви встретила там Уилла.

– Ой, ты уже закончил. А тебя искала какая-то загадочная женщина. Она оставила тебе визитку.

Уилл уставился на имя, обозначенное на визитке. Затем перевернул карточку и прочел надпись с другой стороны.

– Кто это, дядя?

– Она мне совершенно не знакома, – коротко ответил он и выбросил визитку в мусорку.

Глава 40 Беда не приходит одна

Глава 40

Беда не приходит одна

Эви снился сон.

Она сидела на качелях, на заднем дворе их дома в Огайо, а Джеймс ее раскачивал. Ей ужасно хотелось оглянуться, увидеть, что он стоит сзади, и предупредить его обо всем, но он раскачивал ее все сильнее и сильнее, и ей ничего не оставалось, как только крепче держаться. На четвертом толчке ее подбросило так высоко, что подвеска-талисман слетела с шеи. Эви изо всех сил потянулась вперед, потеряла равновесие и упала в зыбкую бесконечность.

Подвеску подхватил ворон, опередив ее на мгновение, и улетел в хмурое, серое небо, клубившееся над бескрайним пшеничным полем. В облаках сверкнула молния и с треском ударила в поле. Посевы загорелись. Эви выставила вперед руку, чтобы отгородиться от нестерпимого жара.

Когда она убрала руку и огляделась, то поняла, что стоит посреди пустынной Таймс-сквер. Под огромным рекламным щитом «Марлоу Индастриз» сидел в инвалидном кресле знакомый безногий ветеран. Он загремел чашкой с подаянием.

– Время пришло! – сказал он.

Мимо на коньках проехала женщина из воспоминаний Уилла. Она смеялась.

– Ты как всегда, Уильям.

Услышав мужской смех, Эви оглянулась и увидела молодого Уилла, такого, каким он был на семейных фотографиях. Но когда она пригляделась, это оказался Джеймс. Он стоял на опушке леса, окутанной туманом. Джеймс был бледен, очень бледен. Под его безжизненными глазами залегали черные тени. Он поманил Эви за собой, и та последовала за ним по лесной тропинке к военному лагерю. Рядом с окопом играл граммофон, по кругу воспроизводя одну и ту же мелодию.

– Спрячь свои беды в старый мешок и улыбнись, улыбнись, улыбнись…

Перед окопом было сложено укрепление из мешков с песком, на километры протянулась витая колючая проволока. Туман цеплялся за все тяжелыми рваными клочьями.

– Не позволяй радости и счастью иссякать, улыбнись, парень, в этом все дело…