– Это ты! Беглец из Акрона! – И без всякого перехода: – Где она? Она здесь? Отведи меня к ней!

Коннор ошеломлён настолько, что понимает лишь, что ничего не понимает – слишком много всего навалилось. Если попробовать разобраться прямо сейчас, то наверняка это приведёт к фатальной ошибке: у него отберут винтовку, и тогда не избежать чьей-нибудь гибели – возможно, его собственной.

– Вот как мы сделаем, – произносит он, заставляя свой голос звучать спокойно, но при этом не опуская винтовки. – Мы сейчас все вместе вернёмся в иглу…

– В парной вигвам, – рычит Уна.

– Парной так парной, мне по фигу, как оно называется. Сейчас мы пойдём туда, сядем и будем париться, пока я во всём не разберусь. Ясно?

Уна обжигает его взглядом, а затем устремляется обратно к вигваму. Собранный не так быстр на подъём. Коннор направляет на него ствол.

– Шевелись, не то превращу твои окорока обратно в сборную солянку!

Юноша обдаёт его презрительным взглядом краденых глаз и направляется к парному вигваму.

• • •

Коннору известно, как зовут это существо, но обращаться к нему по имени значит признать его человеком. Слишком много чести. Он предпочитает называть его Собранный.

Все рассаживаются в вигваме, но эта парочка психов не желает и рта раскрыть, как будто им не по душе, что он вмешался в их тёмный танец. Поэтому Коннор начинает первый, делясь своей догадкой:

– У него руки Уила. Давайте от этого и будем плясать. Уна выкладывает ему подробности похищения своего жениха – вернее, то, что ей известно со слов Льва и Пивани. Элине и Чалу так и не удалось выяснить, что произошло с их сыном дальше, впрочем, они на это и не рассчитывали. Жертвы пиратов редко попадают в заготовительные лагеря; их, как правило, продают отдельно, по частям, на чёрном рынке. Но с Уилом Таши’ни, по-видимому, был особый случай. Коннор даже представить себе не может ту боль, которую испытывает Уна, знающая, что у этого существа, сидящего напротив, руки её возлюбленного, а в мозг в буквальном смысле вплетён его талант. Талант Уила, его музыкальная память – и никаких воспоминаний об Уне. Да тут у кого угодно крышу бы сорвало! И всё же – держать его на привязи, как собаку? . .

– Как ты могла, Уна?!

– Уна! – Собранный с триумфом улыбается. – Её зовут Уна!

– Молчать, Сборная Солянка, – обрывает Коннор. – Я не с тобой разговариваю.

– У меня помутилось в голове, – тихо признаёт Уна, уставившись в грязный пол вигвама. – И до сих пор не прояснилось.

Вместо того, чтобы говорить о Собранном, она снова рассказывает об Уиле. О том, как он настраивал и проверял её гитары перед продажей: