И разражается грандиозный скандал. До меня, правда, докатываются лишь слабые его отголоски. Тем не менее Максим, позвонив через пару дней, говорит, что авторесса устроила ему трехчасовую истерику: потребовала, чтобы таких редакторов к ее книгам не подпускали на километр.

– Кричала, что в суд на тебя подаст. Она ведь позиционируется на рынке как автор интеллектуального детектива. А ты из нее просто дуру сделал… И, ты знаешь, она ведь, не обижайся, в определенной мере права. Если ее романы расходятся сумасшедшими тиражами, значит, она лучше чувствует, как сейчас надо писать.

Он завершает разговор классической фразой:

– Ну, извини…

А за что, собственно, извинять?

Виноват только я сам.

Сколько раз говорил себе: не берись не за свое дело. Все равно не получится – потратишь время и силы, в конечном итоге – жизнь.

Вот, опять хороший пример.

Я, как привидение, бессмысленно брожу по квартире. За окном – мокрый пустырь, на противоположном краю которого темнеет страшноватый индустриальный развал.

Начали возводить что-то и бросили.

Куда я смотрю?

В какой мир меня бог знает как занесло?

Зачем я здесь?

Для чего?

И почему, прикасаясь то к одному, то к другому, не вижу смысла ни в чем?

Сыпется за окном мелкий дождь.

Мутнеет воздух.

Зажигаются слабенькие городские огни.

Очередной день закончен.

Ответов на эти вопросы у меня нет.