— Сэр, — один из гвардейцев, остановившись, обратился к Брауну, открыв забрало своего шлема, — а как быть с матерью Алана Филипса?

Говард с удивлением посмотрел на солдата.

— А что, у этого «мясника» есть мать? — высказался он вслух, приукрасив свой риторический вопрос оттенком иронии. — Где она?

Гвардеец вышел в прихожую, после чего вернулся, толкая впереди себя инвалидное кресло, на котором неподвижно сидела элегантно одетая старушка, лишенная воли и самостоятельной активности. Браун подошел к креслу и оглядел Шарлотту Филипс с ног до головы.

— Отправьте её в дом престарелых, — произнёс он, нахмурив брови и, немного подумав, добавил. — Женщина, твоего сына следовало бы умертвить ещё младенцем, утопи его Нептун…

Но Говард Браун даже представить себе не мог, что Шарлотта Филипс, чей разум томился в парализованном теле, будет с ним полностью солидарна по поводу сказанного…

* * *

— Все в сборе? — с этими словами Кристина Руфо обратилась к казначею Виктории Грегори Дэвису.

Казначей, сняв с головы желтый пилеус — головной убор, символизировавший высокий статус в муниципалитете города, склонил голову, после чего произнёс:

— Да, сеньора, но… Они очень возбуждены и разъярены, им нужна жертва… Может, стоит усилить вашу охрану?

— Не стоит, жертва уже подготовлена…

Кивнув головой, Грегори услужливо открыл массивные двери дома, над которыми висела вывеска «ДЕПАРТАМЕНТ ИМУЩЕСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ». Пропустив вперед Кристину и четверых её телохранителей, Дэвис с подозрением оглядел полупустые улицы Виктории, на территории которой действовало чрезвычайное положение в связи с радиоактивным загрязнением того района, где находился вход в тоннель тылового обеспечения. Надев пилеус на голову, казначей зашел в муниципальное здание, закрыв за собой тяжелую дверь.

Следуя по широкому коридору, Кристина остановилась у каменной статуи основателя города — Второго Императора Виктора Завоевателя, которому какие — то вандалы успели отбить по локоть руку.

— Грегори, — обратилась она к казначею, — кто это сделал?

— Это я отдал распоряжение, сеньора…

— Но зачем? — возмутилась Кристина. — Это ведь не только символ, но и прекрасная работа несравненного Кассиуса Папалукаса, подарившего городу эту прекрасную статую в годовщину его основания…

— Видите ли, — ответил Грегори, немного покраснев от упрёка, — политический вектор в последнее время весьма нестабилен, поэтому приходится подстраиваться таким вот варварским способом…

— А если республика проиграет, и город снова окажется под имперской пятой?

— В таком случае, мы повесим Виктору на плечи красную бархатную мантию с длинными полями, которая элегантно прикроет данный дефект…