– Я понимаю, – просто ответил он.

А сегодня вновь выдался солнечный день. Родители тихо уединились наверху, и Дэнни прекрасно знал, что они занимались там любовью. А потом оба задремали. Для Дэнни важнее всего было знать, что им хорошо. Мама все еще испытывала некоторый страх, а вот отец порой вел себя странно. Создавалось ощущение, что он сделал что-то очень трудное – и сделал правильно. Но Дэнни никак не мог понять, что именно это было. Отец тщательно охранял секрет даже в своем сознании. И Дэнни невольно удивлялся. Разве можно совершить что-то правильное, радоваться этому, но одновременно настолько стыдиться, чтобы стараться даже не думать об этом? Этот вопрос бередил душу. Он не верил, что подобное возможно… если человек в своем уме. Но самые усиленные попытки проникнуть в мысли отца оканчивались непонятной картинкой какого-то странного, похожего на осьминога предмета, который летел на фоне ярко-синего неба. И оба раза, когда он предпринимал такие попытки, отец вдруг вскидывал на него пронзительный взгляд, словно понимал, чего хочет добиться Дэнни.

А теперь он стоял в вестибюле, готовясь выйти наружу. В последнее время он много гулял, катаясь на санках или вышагивая в снегоступах. Ему нравилось находиться вне стен отеля. А когда светило солнце, Дэнни казалось, будто огромная тяжесть сваливается с его плеч.

Он подтащил к гардеробу возле бального зала стул, встал на него и сдернул с крючков свою парку и теплые лыжные брюки, а потом уселся, чтобы одеться. Ботинки стояли на нижней полке. Дэнни натянул их на ноги и, высунув от усердия кончик языка, стал тщательно зашнуровывать и завязывать крепкими двойными узлами. Затем последовали рукавицы и лыжная шапочка.

Поначалу он направился к задней двери кухни, но потом в задумчивости остановился. Дэнни надоело все время играть на заднем дворе, который к тому же в это время уже погружался в тень. Ему вообще было неуютно находиться в тени отеля. И потому он решил, что на этот раз возьмет снегоступы и отправится вниз к игровой площадке. Конечно, Дик Холлоран предупреждал, что лучше держаться подальше от живой изгороди, но сейчас мысли о животных-кустах не слишком волновали Дэнни. Звери были полностью укрыты снежными сугробами, и на виду остались лишь львиные хвосты да бугорок кроличьей головы. Торчащие из снега хвосты казались скорее смешными, чем пугающими.

Дэнни открыл заднюю дверь и взял с молочной платформы свои снегоступы. Пять минут спустя он уже привязывал их к башмакам на парадной террасе. Папа говорил, что ему (Дэнни) на удивление легко давалось пользование снегоступами – этот внешне неспешный скользящий шаг, после которого непременно следовало чуть встряхнуть лодыжкой, чтобы избавиться от комьев снега, норовивших забиться в шнуровку, – и для скорости ходьбы оставалось только укрепить определенные группы мышц ног. Дэнни обнаружил, что лодыжки уставали быстрее всего. На них ложилась почти такая же нагрузка, как при катании на коньках, потому что требовалось обязательное встряхивание после каждого шага. Поэтому примерно каждые пять минут он останавливался, широко расставив ноги, чтобы дать им отдых.