– Хорошо, – кивнул Хармон. – Хоть будет чем себя занять.

– Мне кажется, я догадался, чего хочет Обелиск, – сказал Олтмэн. – Я буду это знать, когда окажусь там. Если получится.

Хармон что-то еще говорил, но Олтмэн уже отключился. Он покинул лабораторию и зашагал назад – в том направлении, откуда пришел. Он заглядывал подряд во все каюты, чуланчики, кладовки в поисках баллонов с кислородом или гидрокостюма, но ни того ни другого найти не смог. Придется рискнуть и нырять так. Олтмэн оценивающе посмотрел на пилу. Ее вряд ли можно было назвать идеальным оружием. Когда она наскочила на кость (или что там было у этой твари), то едва не убила самого Олтмэна. Да и в любом случае он не мог взять ее с собой: после пребывания в воде она перестанет работать. Другое дело – плазменный резак. Он, вероятно, короткое подводное путешествие перенесет.

В одной из кладовок Олтмэн обнаружил два пятнадцатиметровых мотка веревки. Накинул их на плечо и вновь принялся карабкаться по лестнице, возвращаясь к люку.

63

63

Он спустился с купола на лодочную площадку. Ветер усилился, и о нее разбивались волны. Вход в отсек для подводных судов находился ниже и чуть левее. Олтмэн подошел к дальнему краю платформы и посмотрел вниз.

Да, вот он. Олтмэн даже различил свечение, пробивавшееся через открытый люк ангара.

Потом он связал вместе две найденные веревки и затягивал узел до тех пор, пока окончательно не убедился в его надежности, после чего тщательно измерил длину. Ремень, на котором висел плазменный резак, он прочно прикрепил двойным узлом к концу веревки, а другой конец быстро затянул вокруг швартовой тумбы. Потом аккуратно опустил веревку с резаком в воду. Она постепенно скрылась в глубине; видимыми оставались лишь несколько метров у поверхности. Олтмэн разделся до пояса и тщательно размял мышцы, одновременно обдумывая предстоящую операцию.

Он знал, что у него есть всего один шанс. Как только он нырнет в море, обратного пути уже не будет. Либо он доберется до отсека, либо утонет.

Сделав несколько энергичных вдохов-выдохов, Олтмэн нырнул, выпуская воздух через нос. Ориентируясь по веревке, он погружался вертикально вниз с максимальной скоростью, на какую только был способен. Быстро росло давление, и у Олтмэна возникло ощущение, будто голову засунули в тиски. Ему казалось, что он плывет невероятно медленно, что находится всего лишь в нескольких метрах от лодочной площадки.

Он продолжал плыть, стараясь, чтобы гребки были ровными, одинаковой силы, а сердце не поддавалось панике и отстукивало привычный ритм. В ушах глухо стучала кровь, и с каждой секундой стук делался все медленнее и медленнее. Ему кажется или движения рук и ног теперь тоже замедлились?