Тэта передернулась.

– Не надо на меня орать, – прошептала она.

– Ну, прости, прости, дорогая, – сказал Генри, чувствуя злость и вину сразу; зубы у него стучали, а живот ужасно ныл. – Иди, сядь со мной. Тут так холодно…

На мгновение ему показалось, что Тэта сейчас ляжет рядышком, положит голову ему на грудь, как в старые добрые времена, но вместо этого она швырнула вырезку на стол и направилась к двери в спальню, даже не оглянувшись.

– Я иду в ванную. Репетиция через час. На тот случай, если тебе еще интересно.

На репетиции Генри был такой усталый, что едва мог сосредоточиться на клавишах.

– Генри! Там сейчас было вступление! – гаркнул Уолли с первого ряда.

Генри поднял глаза: весь кордебалет сердито таращился на него.

– Простите, девочки, – проблеял Генри, c усилием возвращаясь к реальности.

Он поймал взгляд Тэты и успел разглядеть в нем обеспокоенность, тут же сменившуюся гневом. Он попытался рассмешить ее, состроив глупую рожу, но она оказалась не в настроении смеяться.

– Если я чего и ненавижу, – объявила Тэта, обращаясь ко всем сразу и ни к кому в отдельности, хотя ежу было ясно, что комментарий предназначался лично ему, Генри, – так это когда мое время тратят попусту. Давайте уже начинать!

Там и сям рождались новые истории… вот пара рабочих подземки пропала с концами. Их фонари нашли в тоннеле, который парни прокладывали для расширения системы, – они все еще горели. Сумочка некой мисс Роуз Брок таинственным образом обнаружилась на путях возле станции «Четырнадцатая улица». Сокрушаясь по поводу неудачной любовной связи, барышня пошла с друзьями в вестсайдский кабак и исчезла. Предполагалось самоубийство. Какого-то билетера отстранили по подозрению в пьянстве: он клялся, что видел слабо мерцающее привидение в темном жерле тоннеля. Бледная тварь, по его показаниям, сначала сидела на четвереньках, а потом прострекотала вверх по стене, как таракан, и прочь с глаз. Некоторые пассажиры сообщали, что видели из окон движущегося поезда странные вспышки зеленого света. Проходчики, занимавшиеся сооружением нового Холланд-тоннеля, отказывались спускаться под землю: там, в глубине, до них донеслись жуткие звуки – как будто жужжание огромного роя, – наверняка там завелись паразиты, только вот непонятно какие. Начальство даже пригласило пророка, чтобы он благословил участок. Он настаивал, что там все чисто, но рабочие-то знали, что ему заплатили, чтобы он это сказал, так что теперь они спускались вниз исключительно группами, и чтобы на каждом был защитный амулет, а то и не один. Поголовье бродяг сильно упало. Вся братия, по зиме спасавшаяся от холода на платформах метро, в тоннелях и канализационных коллекторах, вдруг резко куда-то подевалась.