(Молчание.)

САРА СНОУ: Я сказала, аллилуйя!

(В аудитории слышатся отдельные крики: «Аллилуйя!»)

САРА СНОУ: Да, да, воистину аллилуйя, друзья мои! (Пауза.) Что же это такое – быть провозвестником американизма? Чего хочет от нас Господь в этой счастливейшей из стран? Ибо сказал Он: «Пасите паству свободы! Отвратите прочь старого, злоехидного мистера Волка и сохраните драгоценное стадо мое в безопасности!» И что же мы отвечаем ему? Отвечаем ли мы: «Эй, Господи, а ведь этот волк не такой уж плохой парень, а? Ну, попрет овцу-другую; уж такие они, волки, есть – надо же им что-то есть! И вообще я тут своими делами маленько занят – пусть кто-нибудь еще за стадом приглядит, а?»

(Сара Сноу смотрит в зал, медленно ведя взглядом по зрителям. Одинокий женский голос отвечает: «Нет».)

САРА СНОУ: Аминь, сестра, аминь. Ибо отвечаем мы: «Да, Господи! Пастырями свободы будем мы! Мы присмотрим за паствой твоею и узрим, как растет она и плодится, и распространяется во все пределы земли! От всех опасностей станем мы защищать пределы свободы, чего бы нам это ни стоило!»

(Рабочий сцены подает ей носовой платок; Сара Сноу промокает им лоб, потом отпивает воды из стакана.)

САРА СНОУ: Но иногда, братья и сестры, мы не знаем, как выглядит волк. Иногда он крадется рядом, облаченный в овечью шкуру, c анархизмом в сердце, вооруженный фальшивыми банкнотами – а то и способностью узнавать самые ваши сокровенные тайны, подержав в руках что-то из личных вещей. Иногда волк улыбается вам дружелюбно и говорит: «А что, я тоже люблю этих овец! Я тоже за свободу!» – а сам только того и ждет, чтобы вы повернулись спиной.