2
2
Когда они начали готовиться к послеполуденной смене, Джинго попытался изложить свои доводы. Мус и вправду хотел его выслушать. Джинго всегда пытался раскрасить дерьмо яркими красками, но в последнее время он стал страстным проповедником этой новой точки зрения.
– Ладно-ладно, – сказал Джинго, обернув вокруг рук полоски ковра и закрепив их липучкой, – значит,
– Уступает идеалу, – усмехнувшись, эхом повторил Мус. – Боже мой, детка, не удивительно, что тебе так часто удается перепихнуться. Ты способен очаровать даже монахиню так, чтобы она сама выскочила из своих старушечьих панталон. Если только сейчас вообще остались монахини.
– Какую плоть не откажется есть священник-зомби?
– Монахиню. Ну да, ну да. Это старая шутка, чувак, и от нее уже просто тошнит.
– Зато она смешная.
Мус покачал головой и начал обертывать полосками ковра промежуток между плотными перчатками и кожаной курткой. Ковер было почти невозможно прокусить, и уж совершенно точно нельзя было сделать это быстро. Все надевали куски ковровой ткани поверх кожаной одежды и защитных накладок на конечности.
– Ладно, ладно! – уступил Джинго. – Пусть будет старая шутка. Так о чем это я говорил?
– Ты говорил, что жизнь сейчас отстойная, с чем я готов согласиться.
– Нет, я только подходил к сути вопроса. Жизнь сейчас отстойная потому, что мы все находимся в переходной точке.
– Переходной?
– Конечно, мы находимся в процессе важных изменений, которые изменят парадигму…
Мус прищурился.
– Откуда ты только взял эту хрень?
Джинго бесстыдно усмехнулся.
– Из книг, чувак. Ты всегда настаиваешь, чтобы я читал, вот я и начитался.
– Я дал тебе пару романов Фолкнера и детектив Джона Сэндфорда.