Я не понимаю, как мой народ пережил постоянное насилие в ранние годы Благодеяния.
Дженна останавливается, чтобы поприветствовать других людей. Старый мистер Карутерс сегодня надел дыхательную маску. Уровень CO2 составляет 1,9 % и продолжает падать. Похоже, поколение назад нам всем пришлось бы носить дыхательные маски.
Дженна опускается на колени возле его инвалидной коляски.
– Вы принимаете свои пилюли, мистер Карутерс?
Он кивает, хотя я не уверен, что он понял. Я делаю пометку о том, чтобы снова напомнить его внучке о цинке и железе. Кей Карутерс – одна из самых милых личностей в Новом Эдеме, но не из самых умных.
В лаборатории Дант-23 приветствует меня взмахом щупальца. Я и забыл, что он сегодня ведет исследования. Дант – который выглядит как нечто среднее между цветком и осьминогом – появляется по полусвободному графику. Пять щупальцев в тех местах, где у нас находятся руки и ноги, продолговатая голова, вверху заканчивающаяся сегментами, которые напоминают лепестки, кожа цвета выступающих человеческих вен. Однако эти существа имеют в своей основе ДНК – обычно это объясняют панспермией[56] – и могут дышать нашей атмосферой. Вот почему, собственно, они и находятся здесь.
Человечество перед ними в неоплатном долгу. Совместное использование нашей планеты даже не рассматривается. Без Благодеяния мы столкнулись бы с утечкой CO2, вызванной антиобщественной индустриализацией. Мы не смогли бы остановить межличностное насилие и самое немыслимое из действий – войну. Мы не смогли бы быть свободными людьми, живущими в мире и Взаимности. Данты нас переделали.
Тем не менее мы не можем с ними разговаривать. Они нас понимают, но для человеческого уха их речь имеет слишком высокую тональность. Все, чему мы научились у них, мы научились с помощью демонстрации, жестов, пантомимы. Этого достаточно; этого более чем достаточно.
Дженна целует в щеку Данта-23 и говорит:
– Доброе утро! Как дети?
Дант-23 кивает и машет щупальцем. После других ритуальных приветствий мы усаживаемся за работу. Я проверяю новые образцы растений в теплице.
За одну ночь все они умерли.