По пути домой Ванму избавилась от собранных ею образцов и сожгла предоставленное ей колледжем официальное заключение. Джейн уже получила необходимые сведения, так зачем рисковать? Цин-чжао или какая-нибудь домашняя служанка, которой приплачивал Конгресс, могла наткнуться на них и догадаться, что Хань Фэй-цзы проводит очень странный биологический эксперимент. А в той Говорящей с Богами, что посещала колледж, никто не опознает Си Ванму – никогда. Никто ведь не посмеет глазеть на Говорящую с Богами так, как глазели бы на обыкновенную служанку.

– Что ж, когда-то я лишился своей женщины, а теперь и ты потерял свою, – заметил Миро.

Эндер вздохнул. На Миро то и дело накатывали приступы красноречия, а так как горечь в последнее время стала его вторым «я», то слова неизменно били в самую больную точку и, мягко говоря, особой добротой не отличались. Эндер не мог упрекнуть его в желании поговорить: он и Валентина были практически единственными людьми, обладающими достаточным терпением, чтобы выслушивать тягучую речь Миро, не намекая при этом, что пора закругляться. Бо́льшую часть времени Миро проводил наедине с собой, погруженным в собственные размышления, поэтому было бы жестоко затыкать ему рот просто из-за нехватки такта.

Эндер не испытал восторга, когда ему в очередной раз напомнили, что Новинья оставила его. Он пытался выбросить из головы эту мысль, сконцентрироваться на других проблемах, в особенности на том, как сохранить жизнь Джейн, ну и на остальным тоже. Но слова Миро заставили его почувствовать, что прежняя боль, пустота, непонятная паника вновь нахлынули на него. «Ее нет со мной. Я заговорю – а она не ответит. Я спрошу – а она не вспомнит. Я даже не могу дотронуться до нее, взять за руку. И самое ужасное – может быть, не смогу больше никогда».

– Да, вот так-то, – пробормотал Эндер.

– Ты, наверно, не хочешь равнять их, – продолжал Миро. – Ведь, по сути дела, она целых тридцать лет была твоей женой, а мы с Квандой дружили ну от силы лет пять. Но если прикинуть, как раз тогда я вошел в пору половой зрелости. Кванда была мне ближе всех, за исключением, может быть, только Элы. В общем, если так подумать, я провел рядом с Квандой бо́льшую часть жизни, тогда как ты с матерью – всего половину.

– Да, вот теперь я чувствую себя значительно лучше, – восхитился Эндер.

– Кончай злиться, я-то тут при чем? – мигом встал на дыбы Миро.

– А ты меня не зли, – резонно возразил Эндер.

Миро расхохотался. Слишком уж нарочито.

– Что, поворчать захотелось, а, Эндрю? – хмыкнул он. – Не в духе, да?