– Но только пока ты повиновалась ей, пока поступала так, как желала она, – заметила Джейн.

– Я недостойна, – ответила Ванму. – Я слишком глупа, мне никогда не сравниться с ней мудростью.

– Однако ты поняла, что я говорю правду, – сказала Джейн, – тогда как Цин-чжао видела одну лишь ложь.

– Так ты богиня? – спросила Ванму.

– Говорящие с Богами и пеквениньос только на подходе к истине, они только начали узнавать о себе правду. Я же и так все знаю. Я была создана.

– Чушь, – поморщился Эндер. – Джейн, скажи еще, что ты взяла и выпрыгнула из головы Зевса.

– Нет уж, я не Минерва[27], – улыбнулась Джейн.

– Насколько нам известно, ты просто появилась, – сказал Эндер. – И никто тебя намеренно не создавал.

– О, спасибо, а я-то беспокоилась, – съязвила Джейн. – Однако вы ведь можете назвать имена своих создателей – родителей, какой-нибудь там правительственный департамент по усыновлению, – я же единственная в своем роде во всей Вселенной, я случайность.

– Нет, так не пойдет, – перебил Эндер. – Либо тебя кто-то намеренно создал, либо ты случайность. Одно из двух. Ибо случайность – это нечто происшедшее непреднамеренно, по стечению обстоятельств. Что, теперь ты затаишь злобу на всех сразу? Население планеты Путь лютой ненавистью возненавидит Конгресс, стоит только людям узнать, что́ с ними сотворили. А ты, стало быть, будешь злиться из-за того, что с тобой никто ничего подобного не проделал?

– Захочу – и буду, – фыркнула Джейн, но в ответе явно скользнула смешинка.

– Вот что я думаю, Ванму, – сказал Эндер. – Ты не вырастешь до тех пор, пока не перестанешь беспокоиться о том, чем руководствуется кто-то там еще. Лучше поищи собственный смысл жизни, тот, в который уверуешь лично ты.

Сначала Эндер и Эла объяснили все Валентине. Так получилось, что она случайно заглянула в лабораторию, хотела спросить Эндера о чем-то совсем другом. Ее словно озарило; в общем, так же, как и они, она мгновенно поверила в десколаду в роли диктатора лузитанской гайалогии. И согласилась с ними, что эти взгляды ни в коем случае не следует распространять, не обсудив их с пеквениньос и не выслушав мнения деревьев-отцов.

Эндер намеревался опробовать теорию сначала на Сеятеле, прежде чем обращаться и объяснять что-либо Человеку или Корнерою. Эла и Валентина пришли к такому же выводу. Ни Эла, ни Эндер, еще много лет назад выучившие язык деревьев-отцов, не смогли освоиться с ним настолько, чтобы вести свободную беседу. Еще более важной причиной было то, что они просто-напросто чувствовали себя свободнее рядом с похожими на млекопитающих братьями. Деревья все-таки были чужды им. Попробуй догадайся, глядя на дерево, что оно там себе думает? Нет, сложными предположениями сначала лучше делиться с братьями-пеквениньос, а не с деревьями.