Крис ухмыльнулся, как Йорик.

– Не будет его там, Гамильтон. Я уже позвонил Лопесу и просил его предупредить Барранко, чтобы тот держался подальше от пляжа. Когда вместо «Кобейна» на берег выскочат ваши ручные головорезы, они никого не найдут, либо, что лучше, Барранко устроит им засаду и всех перебьет. А затем растворится призраком.

Шум в зале поднялся еще до того, как Крис закончил говорить. Половина сотрудников повскакивала, они тыкали пальцами и кричали, причем не все из них выступали против Криса. Гамильтон пытался переорать какофонию и говорил что-то про нарушение профессиональной этики. Затем раздался громогласный призыв Нотли к порядку. Распахнулась дверь, и внутрь ворвалась охрана, вооруженная травматическим оружием. Луиза Хьювитт направилась к ним, чтобы остановить: она размахивала руками и громко, так, чтобы было слышно посреди шума, объясняла, что произошло.

В этой суматохе Майк повернулся к Крису. На его лице читались гнев и шок.

– Ты, блядь, спятил? – прошипел Брайант.

Потребовалось десять минут, чтобы очистить конференц-зал. Идея оставить Криса с партнерами и секьюрити пришлась не по душе. До них тоже дошла версия слухов, что стало с Эчеварриа.

– Все будет в порядке, – сказал Нотли. – Серьезно, Гермиона. Ценю твои старания, но мы здесь коллеги. Просто страсти слегка накалились, вот и все. Не там выпустили гоночный пар. Поставь парочку своих ребят за дверью – больше ничего не надо.

Джек выпроводил капитана охраны, прикрыл за ней двери и повернулся к столу. Крис, Майк, Луиза Хьювитт и Филипп Гамильтон занимали те же места, что и когда в зале было полно народу. Каждый уставился на кусок полированного дерева у себя перед носом.

– Так, – мрачно бросил Нотли. – Давайте все разрулим.

Луиза Хьювитт нетерпеливо махнула рукой.

– По мне, нечего тут разруливать, Джек. Фолкнер сознался, что совершил серьезный служебный проступок…

– Да, это…

– Крис, заткнись уже, – рявкнул Нотли. – Ты не партнер. И никогда им не станешь, если не научишься цивилизованно себя вести. Сделай, как велено, и посиди тихонько, мать твою.

– Луиза права, Джек, – спокойно и тихо заговорил Гамильтон, его нынешний тон резко контрастировал с яростью, которую он выказал ранее. – Предупредив Барранко, Крис подставил под удар наш хрупкий план по реструктуризации политики. Мы как минимум лишились козыря в переговорах с Эчеварриа. В худшем случае это поможет террористу, который поднимет восстание и создаст проблемы на ближайшие десять лет.

– На прошлой неделе он был борцом за свободу, – пробормотал Крис.

Луиза Хьювитт одарила его взглядом, полным чистого презрения.