Подойдя к ней, Цинния провела часами перед сенсорным диском. Он загорелся зеленым, она открыла дверь, и в лицо ей, как океанская волна, ударила отвратительная вонь. Наполнила нос, горло, всю ее, как будто ее сунули головой в засорившийся унитаз.

Пакстон

Автобус остановился, двигатель умолк. Толпа, отхлынувшая назад и лишенная возможности видеть происходящее, стала скандировать, сначала медленно, нестройно, но потом все более громко:

– Гиб-сон.

– Гиб-сон.

– ГИБ-СОН!

Там и сям в толпе виднелись люди с плакатами, написанными от руки черным маркером.

Мы любим тебя, Гибсон!

Спасибо тебе за все!

Не покидай нас!

Пакстон стоял на своем посту в верхней части сцены и смотрел в толпу, все ли спокойно. Он не мог видеть дверь автобуса, но видел, что возле нее происходит какое-то движение. Люди пропадали из виду и появлялись снова, двигались туда- сюда.

Пакстону пришлось посмотреть вниз, чтобы убедиться, что он по-прежнему стоит на сцене. Что не улетел.

Ноги стояли на полу. Он никуда не улетел. Стоит на месте.

Он поднял взгляд и увидел лицо человека, которого ждал.

Перед ним стоял Гибсон Уэллс.