Я стою, пока Коралин подходит ко мне, сую руку в карман и достаю Друдж. Я излишне подчёркиваю каждое движение рук, чтобы она могла видеть, что я делаю. Достав его, я показываю ей Друдж, и что не держу ничего больше.

— Протяни руки.

Она повинуется, и я кладу в них Друдж. Делаю шаг назад, а Коралин улыбается и поднимает его так, чтобы Аки мог видеть.

— Дорогой, он у нас. Он наш.

Она поворачивается ко мне, вся такая полная материнства и аристократического негодования.

— Вы все покойники. Я спущу на вас всех големов города. Каждый из них сделает по одному маленькому укусу. Ты будешь умирать несколько дней.

Коралин действительно хочет, чтобы бродячие были рядом с ней, так что они приходят к ней. Те, что я привёл из коридора и вестибюля, ранее прятавшиеся по краям комнаты, тянутся к ней и Друджу. Когда она видит их, то смеётся от радости. Она отвлекается как раз достаточно для того, чтобы я успел схватить наац и вонзить его конец ей в грудь, словно кинжал. Не было времени тщательно прицелиться, но всё получилось идеально.

Конец проскальзывает у неё между рёбер и попадает в сердце. Ещё один щелчок, и наац втягивается обратно. Коралин падает на пол, от шока и боли хрюкая, как животное. По её молочно-белой коже расползаются красные пятна. Цвет губ с тёмно-синего меняется на ярко-красный, когда она делает свой первый с самого рождения сдавленный мучительный вдох.

— Ты знала, что кровь Учёного является противоядием от укуса зомби? Я узнал это, когда Джонни Сандерс дал мне чуть-чуть своей. Я использовал немного, чтобы помочь Бриджит, а остальную нанёс на наац. Должно быть, Джонни был прав, потому что на мой взгляд, ты снова дышишь. Каково это, после стольких лет почувствовать себя живой? Просто ещё одним жалким смертным ничтожеством. Держу пари, необычно. Не волнуйся. Это ощущение продлится недолго.

Я беру Друдж там, где она его уронила, поднимаю Кэнди с дивана и вручаю ей Касабяна.

Бродячие толпятся вокруг Коралин. Они приближаются медленно, немного неуверенные в том, кто или что она такая. Минуту назад она была одной из них, но, должно быть, начинает пахнуть человеком. Интересно, какой должна стать температура её тела, пока они не поймут, что она еда.

— Если хочешь уйти, можешь идти, — говорю я Яну.

Он стоит там.

— Я не могу оставить её в таком положении.