– Нельзя, Томас, я знаю, что нельзя, потому лучше уходи. Уходи сам.

Когда я ушёл, мы встретились в следующий раз только в день, когда мой костюм был чёрным, как смола. Когда Лэндон пустил себе пулю в голову, Диане не нужно было утешение, и я прекрасно знал это. Больше мы с ней не виделись до сегодняшнего дня.

Я всегда добивался того, что мне нужно. Ключевое слово «нужно». Не просто желал, хотел, мечтал, а лишь то, что было жизненно необходимо, без чего я обходился сейчас, но прекрасно понимал, что не смогу обойтись в будущем, и я добивался этого. Такое непреодолимое намерение шло из глубин моей души и было обязательным условием успеха. Минус состоял лишь в том, что себя нельзя было обмануть, и вызвать такое состояние умышленно ради вещей, целей или людей без которых я мог обойтись. Самообман придумали люди, которые не могли превратить свою руку в плавящий горную породу кулак, чтобы достать из неё сердце этой горы. Они придумали самообман, чтобы убеждать себя в том, что недоступное им и не нужно. Человеку трудно признать, нечто недоступным, а раз оно таковое, лучше пускай оно будет ненужным, тогда и не будет бессмысленного желания получить к нему доступ. Люди придумали самообман, чем и обманули сами себя. Тот же, кто знает истинную силу своей воли, способной становиться законом для всего окружающего, и своего намерения, которое волной цунами сметает всё на своём пути, такой человек не способен провести себя вокруг пальца.

Я добился её и знал, что смогу сделать это снова. Я мог продумать сотни различных комбинаций, которые бы изменили обстановку вокруг Дианы, пласт её мира и наклонили его под таким углом, что она бы скатилась ко мне в руки. Но это была бы не она. Человек может потерять своё Я в кузнице жизни, когда молот обстоятельств бьёт по наковальне окружения, а между ними и лежит форма, которой является человек, личность. И вы можете управлять молотом, вы можете перекладывать форму из одной наковальни в другую, можете разжигать всё больше и больше огонь в печи, но что тогда вы получите? Форма изменит свой вид, и человек перестанет быть тем человеком, которого вы знали. И можно снять с себя ответственность за это, но, если вы достаточно умны, вы поймёте, что к чему. Форма обретёт другой вид и станет другой Я. Которого выковали вы.

Мне было под силу выбирать кузницы, я был умелым манипулятором, я мог бы разыграть всё так, как мне нужно, включая часть своего мозга, отвечающую за самые изощрённые хитросплетения сотканной паутины череды обстоятельств и событий, в которых человек запутывается, становится пленён и скован в той мере, в которой вы затягиваете путы окружающего его мира. Так я всегда и поступал. И если уже говорить о женщинах, я поступал так со всеми женщинами, которые у меня были, и мне не приходилось прилагать усилий, которые прилагают другие мужчины. Мои усилия были другими, сложнее и запутаннее, чем принято, но от того более интересные и увлекательные. Но я хотел, чтобы всё, что сделала или будет делать Диана было добровольно. И не чтобы лишь она считала, что поступки руководятся её волей, а на деле они уже были предрешены. Нет. Я не хотел вести с ней свою игру. Мне нужна была она, каковой она есть. Другого мне было не нужно. Но нужна ли она мне была теперь, сегодня, по-настоящему? Я не мог ответить на этот вопрос уже много лет.