— А англичане? — спросила Альбина, поглаживая руку Гитлера, лежавшую на подлокотнике кресла. Гитлер смотрел на ее нежные, такие белые пальцы. Она все понимает интуитивно, сердцем и любовью.

— Англичане будут обсуждать события в палате общин и потом осудят меня весьма жестоко. Так же поступит и господин Рузвельт в Америке. Но им надо до меня добираться через Францию, а французы слишком эгоистичны, чтобы начать настоящую войну.

— Это так умно, Адольф! Но почему твои генералы не согласны?

— В отличие от меня — они самые простые люди. Банальные и ограниченные исполнители. Они уже привыкли, хоть раньше и сопротивлялись, что я начну вторжение в Польшу в сентябре. Я бы так и сделал, если бы не Сталинская бомба. Но теперь я не могу ждать, пока он изготовит вторую и третью, ты уверена, что вторая на самом деле существует?

— Она будет летом. В институте говорили об этом.

— Когда мои армии будут подходить к Москве и Сталин решится ее использовать, нам с тобой надо будет уехать подальше от Берлина. Сталин постарается кинуть ее именно на Берлин.

— Почему?

— Это так просто, мой кролик! Ведь первый город, который он уничтожил первой бомбой, назывался Берлином.

Альбина не стала напоминать Гитлеру, что идея изготовить для уничтожения Берлин исходила от Ягоды и Сталин сам об этом не знал до последнего момента.

— Тебе не жалко Берлин? — спросила Альбина.

— Наша противовоздушная оборона собьет русский самолет далеко от Берлина… Я останусь сегодня у тебя — мои генералы и партайгеноссен взбеленились, они боятся неожиданностей.

— И маги тоже?

— Счастье мое, — сказал Адольф Гитлер, — искренне я могу сказать только тебе — моя высшая цель для меня еще не открыта. И она откроется на вершине свершений — я не могу получить корону из рук римского папы, которого я не считаю себе ровней.

Альбина кивнула, потому что она поняла, что Гитлер имеет в виду пример Наполеона, но Гитлер не думал, что Альбина могла знать об этом.

— Я допускаю, что и генерал Гаусгофер, и Гурджиев что-то знали и знают, я допускаю, что истину надо искать в том направлении, куда они указывают, но найду истину я сам.

— А они останутся в обозе? — спросила Альбина.

— Да.

— У меня был сегодня Гесс, — сказала она. — От имени магов он просил подействовать на тебя, чтобы ты заключил союз с Англией.

— Ах, какая старая интрига — давить на короля через мадам Помпадур — так звали французскую любовницу короля Людовика какого-то!

— Может, не надо было об этом говорить? Ты расстроен?