Солоха с радостью приняла помощь, выскакивая из кареты.

— Ох, спасибо вам большое! — поблагодарила селянка, широко зевая. Рот она рукой прикрыть естественно забыла, чем заслужила неодобрительный взгляд слуги. Впрочем, чопорный мужчина и так был откровенно не рад здешним окружением, посматривая недовольно по сторонам. И если днем его взгляду было не за что зацепиться, то с приходом вечера постоялый двор ожил. Вокруг ржали кони и запряженные по телегам волы. Вместе с животиной, прилетели и мухи, с упоением кружась вокруг. А у самого входа, на телегах расположилась компания молодых батраков во всю горланившая неприличные частушки.

— Приятного вечера, — бросил мужчина, недовольно морщась. Развернувшись, он махнул рукой кучеру, приказывая трогаться. Мужчина хлестнул кнутом, и карета степенно выехала прочь, быстро скрывшись за соседним поворотом.

Солоха же, с упоением вдохнув на полную грудь свежего, вечернего воздуха пошла к таверне. Ее не смущали ни мухи, ни простые трудовые люди. Сама в обозе успела, и наслушаться, и насочинять подобного непотребства.

— Ого, да тут к нам фифа приехала!

— Ижь, яка барыня! — заголосили батраки, стоило только девушке поравняться с ними. Как оказалось, они могли не только горланить песни, но еще и очень внимательно следить за окрестностями.

— Ну, дай монетку, тетя! — завыл один из них, самый смелый, заступив Солохе путь.

— Счас как дам… По уху! — огрызнулась Солоха, смастерив зверскую физиономию. Эту шедевральную технику она заимствовала у своей матери, когда ту пытались донимать попрошайки из Маковца. Действовало безотказно… на попрошаек из Маковца. Увы, но здешние батраки были не чета приграничной голытьбе.

— Уууу, тетенька жа-адная! — взвыл белугой парнишка, хлюпая курносым носом.

— Пришибу! — рявкнула Солоха, показав мальчишкам кулак. Вторым пригрозить она пока не могла — мешал манул, в кои-то веки решивший поиграть роль бессловесной кошатины. Смотрел, правда, больно осмысленно. Но вмешиваться в перепалку не стал, раздумывая о своем. А подумать ему надо было о многом. Он так и заявил Солохе, велев до поры до поры до времени его просто не трогать.

Увлекшись перепалкой с малолетними батраками, селянка совсем забыла о том, что надела приталенное и очень узкое платье, не прощающее лишних телодвижений. Рукав ее нового наряда не выдержал издевательства и треснул.

— Вона как аристократы с жиру бесятся, а нам, простым трудягам и медяка не отсыплют! Жадность — она-то наказуема! — хохотнул оставшийся сидеть на телеге пацаненок, блеснув кривым желтоватым зубом.