Тор Гавриил рыбку ловить любил, а потому у поместья ее часто прикармливали. И рыба там была хорошая, крупная, жирная… только вот вряд ли он с пониманием отнесется к Тимкиным нуждам.

А и плевать!

Маменька и малышня голодать, пока он жив, не будут!

Когда Шарик, взятый с собой за компанию, вдруг заскулил, прижал хвост и потянул Тимку в темноту, паренек послушался сразу. Собака – зверь умный, зазря не сбрешет, значит, чует недоброе. А что сказать не может, так и сам дураком не будь!

Так что Тимка прижался под берег, накрылся беленой холстиной, которую всегда брал с собой на такой именно случай, затащил под нее пса – и отлично все видел.

И как круг рисовали, и как тор Гавриил убил того человека, и сову…

Ой, мамочки, это что ж деется-то!?

И даже слова тора Гавриила: «без благословения я на трон не сяду…»

И сложно было б не услышать, разорялся означенный тор так, что его в Звенигороде услышать можно было. Хорошо еще, жом Пламенный предусмотрительно приказал своим людям заткнуть уши.

А вот Тимка все слышал.

И соображал.

В четырнадцать лет, на деревне, уже не ребенок. Все он отлично понял… о таких делах среди мальчишек страшные сказки ходили, если что!

И о жертвах баяли… Темной богине то служит!

Это что ж!

Ихний князь, значитца, душу запродал, чтобы на трон сесть? И с освобожденцами стакнулся? Ихнее знамя не узнать сложно было…

Кажись, да.

А богиня-то его и не принимает…

Но Тимка честно рассказал только маменьке.

А маменька – куме. Дело-то такое… страшное дело!

Примерно через три дня знала вся деревня. Через неделю – соседние деревни.