— Ты прав, прости, — с досадой, что не сдержалась, извинилась Мина.

— Перестань! Ты моя дочь, и никогда и не перед кем не должна извиняться, — махнул рукой погрустневший Нихуш.

— Это почему, — усмехнулась такой категоричности Мина.

— Как это почему? Потому что я ни перед кем, и никогда не извиняюсь.

— Почему, — с настойчивостью в голосе спросила дочь отца.

— Да потому что, каждый поступок, который мы совершаем, вызван нашим желанием, а желания надо воплощать в жизнь, а не извиняться за них.

— Интересная философия, но тебе не кажется, что некоторые наши поступки спровоцированы не желанием, а глупостью?

— Ну, я надеюсь, что ты достаточно умна, чтобы так не поступать. Впрочем, я в этом абсолютно уверен, потому как, имея таких совершенных родителей, как мы с Габриэллой, по-другому быть не может. Кстати, как мама? Все так же прекрасна?

— Ты что ничего не знаешь? — не веря в реальность подобного, спросила Мина.

— Что я не знаю?

— Что после того, как дядя Густаво умер, мама так и не пришла в себя!

— Густаво умер? — потрясенно спросил Нихуш. — Вот это да! Подожди, но это же невозможно…

— Невозможным мне кажется то, что ты даже не слышал об этом! Фарго исполнил желание дяди и умертвил, в обмен на согласие его сына Яго принять сан Корина Куори и бессмертие.

— И парень согласился? — с ужасом спросил Нихуш.

— Да.

— Должно быть, он или очень любил отца, или очень глуп.

— Яго не дурак. Он понимал, на что идет.

Нихуш, усмехнувшись, взглянул сперва на Анри, затем снова на Джельсамину и удивленно произнес.

— А я смотрю, ты готова постоять за кузена.

— Я за него готова выгрызть сердце.