— Подожди! Хочешь сказать, что дети демиургов…

— Не дети демиургов, а творения демиургов, созданные из их плоти и крови, потенциальные демиурги.

— И мама…

— И мама, и твой ныне покойный дядюшка Густаво. Каждый из нас чисто теоретически может почти все.

— Не понимаю, почему тогда ни один из вас не сохранял жизнь своим любимым!

— Возможно, потому что ни один из никогда не любил так сильно, чтобы обречь любимого на вечность? — мягко улыбаясь, с грустью в глазах ответил Нихуш. — Извини. Это я драматизирую. На самом деле все значительно прозаичнее. Твой отец, то бишь я, создан твоей сумасшедшей бабкой, таким сумасбродным и непостоянным существом, что ни разу в жизни не пребывал в состоянии влюбленности больше трех дней. Глупо при таких обстоятельствах кому-то дарить бессмертие. Ремиза не в счет, сама понимаешь, у нее нет проблем с краткосрочностью бытия. Твой дядюшка Густаво был настолько эгоистичным ублюдком, что не был способен любить вообще никого, кроме себя любимого. А что касается твоей матери, то всю жизнь она болела только одной любовью — любовью к знаниям. И даже когда Хулиану удалось растопить ее ледяное сердце и пробудить в ней любовь, Габриэле не пришлось делать любимого бессмертным, потому что он уже таковым являлся.

Нихуш остановился и поднял глаза к небу. Он с восхищение смотрел на звезды, будто видел их в первых раз. Мине всегда было интересно, как можно прожить десяток тысячелетий и продолжать восхищаться окружающим тебя миром. С ее точки зрения к этому моменту бессмертным должны были опостылеть все его виды.

— Ты не ответила на вопрос, хочешь ли ты, чтобы я сделал тебя бессмертной? Как считаешь, твой кузен будет рад, узнав, что останется не один? Насколько мне удалось разобраться в произошедшем, благодаря болтливости твоего друга Анри, Яго пошел на эту жертву не столько ради отца, сколько ради тебя. Если честно, я потрясен. Клянусь, мне начинает нравиться этот парень. — После непродолжительной паузы, Нихуш продолжил. — Я смотрю, что ты не готова ответить на этот вопрос. Ну что ж, я тебя не тороплю. Я, слава маме, бессмертен, так что пока ты жива, готов в любой момент обречь на бессмертие и тебя. А пока может, продолжишь свой рассказ?

— Да, пожалуй. — Мина с удовольствием ушла от ответа. — В общем, меня достали эти попытки убийств. К тому же, была несколько взвинчена этой ситуацией с мамой. Я устала от лежащей на моих плечах ответственности, хотела просто посвятить какое-то время самой себе. Убежать от всех и вся. И, так как, это вполне совпадало с опробованием «мнимой смерти», то я решила отправиться в путь.