– Нет, не из-за Кесслера. Я очень рассчитываю увидеть его в конце года прибитым гвоздями к верхушке моста. Дело касается человека, чьим орудием был Кесслер.

Я на мгновение задумалась:

– Кесслер работал на полковника Джекса, не так ли?

Мартинес открыл дверь и ввел меня в комнату. Теперь, по логике вещей, мы должны были находиться внутри одной из стен каньона. Дышалось здесь трудновато, словно в подземной гробнице.

– Да, Кесслер был человеком Джекса, – подтвердил Мартинес. – Я рад, что вы улавливаете связь. Это избавит меня от объяснений, почему Джекса надо отдать в руки правосудия.

– Я совершенно согласна с вами. И половина здешнего населения разделяет ваше мнение. Но я боюсь, вы немного опоздали – Джекс давно умер.

В комнате нас уже дожидались двое. Мужчина и женщина сидели на диванчиках по обе стороны низкого черного столика, где располагалось скупое угощение – чай, кофе и что-то алкогольное, кажется, бренди с лимонным соком.

– Джекс не умер, – покачал головой Мартинес. – Он просто исчез, но теперь я знаю, где он. Садитесь, пожалуйста.

Он знал, что я заинтригована. Знал, что не смогу выйти из этой комнаты, пока не услышу всю историю о полковнике Брендоне Джексе. Но было и еще кое-что, заставившее меня подчиниться, – командный тон, исключавший всякую возможность отказа. На службе в Южной милиции мне пришлось усвоить, что некоторые люди обладают подобной харизмой, а некоторые нет. Этому нельзя обучить или научиться самостоятельно, и притворяться тоже бесполезно. Ты либо обладаешь такой способностью с рождения, либо – увы.

– Диксия Скэрроу, позвольте представить моих гостей, – заговорил Мартинес, когда я заняла место за столом. – Джентльмен напротив вас – Сальваторе Николоси, ветеран одного из отрядов Службы анабиоза Северной Коалиции. Справа Ингрид Соллис, эксперт по личной безопасности, специалист в области систем противовторжения. Ингрид первоначально участвовала в военных действиях на стороне южан, но потом оставила военную службу и занялась работой в сфере личной безопасности.

Я отвела взгляд от этой женщины, прежде чем с моих губ слетели слова, о которых пришлось бы потом пожалеть. Мужчина – Николоси – больше напоминал актера, чем солдата. Полное отсутствие шрамов. Лицо украшает холеная остроконечная борода столь четкой формы, словно ее вырезали по трафарету. Агенты Службы анабиоза всегда меня раздражали, независимо от того, чью занимали сторону. Они постоянно кичились своим превосходством над обычными войсками и поэтому не считали нужным утруждать себя физической подготовкой, а уж до того, чтобы обзавестись такой мускулатурой, как у Норберта, у этих ребят дело никогда не доходило.