– Да, – сказал Седьмая Проба, – десять твоих соотечественников сейчас обезглавлены. Но не волнуйся, непоправимых повреждений нет. Мозги целы, если только ты не разнесешь их случайным выстрелом.

– Он у меня на прицеле, – сказала Мирская. – Одно твое слово, от него и ушей не останется.

– Погоди, не стреляй, – приказала Ирравель.

– Да, капитан Веда, в тебе есть коммерческая жилка. Вижу, эти головы тебе нужны.

– О чем это он? – спросила Мирская.

– Можно воссоздать нейронные связи. – Это заговорил Ремонтуар. – Мы, сочленители, давно научились копировать сознание в машинную среду, хоть и не афишировали это умение. Впрочем, на Йеллоустоне уже проводят эксперименты, воссоздающие наши первые удачные опыты. А эти головы даже не мыслят, тут надо просто скопировать структуру, без электрохимических процессов.

Свинья отстегнул от пояса одну голову и поднял повыше, чтобы ее было хорошо видно.

– Сочленитель прав, они не окончательно мертвы. И я могу уступить их, если ты готова заключить сделку.

– Что ты за них хочешь? – спросила Ирравель.

– Для начала верни Маркаряна. Со всеми этими демархистскими навыками из него получился неплохой старший помощник.

Ирравель посмотрела вниз, на своего пленника:

– Нельзя купить верность, пришпилив к голове коробку и подправив пару нейронных связей.

– Да неужели? Чем мои шунты отличаются от психоопераций, которым подвергли тебя, Ирравель? Они ведь привязали твой материнский инстинкт к двадцати тысячам замороженных людей, которых ты и по именам-то не знаешь.

– Ты хочешь сделку заключить или нет?

– Только если отдашь еще и сочленителя.

Ирравель взглянула на Ремонтуара, со змеиным хладнокровием просчитывая в глубине разума все варианты.

– Нет! – воскликнул Ремонтуар. – Вы же обещали!

– Заткнись! – рявкнул Семерка. – А иначе присоединишься к своим дружкам, но только по частям.

– Прости, я не могу потерять даже этих десятерых, – сказала Ирравель.

Семерка швырнул ей первую голову: