– Ты в безопасности, – прозвучал женский голос, цветом напоминавший красное дерево. – Ты погибла на льду, но мы вовремя тебя вернули.

– Для чего?

Мирская вздохнула, будто ей не хотелось ничего объяснять.

– Чтобы отсканировать тебя, как и две замороженные головы. Скопировать в корабль.

Возможно, Ирравели следовало бы ужаснуться, возмутиться или даже испытать облегчение от того, что какая-то ее часть уцелела.

Но она испытывала лишь нетерпение.

– И что теперь?

– Мы работаем над этим, – ответила Мирская.

В сторону Альдебарана, 2673 г. н. э

– Когда она погибла, мы сохранили тело. – Мирская слегка сипела, ей трудно было передвигаться при таком ускорении, хотя Ирравель воспринимала два с половиной g как нормальную корабельную нагрузку. – Забрали его на борт после боя.

Ирравель подумала о том, как ее мать умерла на другом корабле, на том самом, который они преследовали. Вот уже долгие годы они намеренно не сокращали дистанцию, но и не выпускали «Хидэёси» из поля зрения.

Вплоть до сегодняшнего дня у Ирравели не возникало желания спросить, почему так происходит.

Она заглянула в окошечко капсулы, сравнивая собственные черты с чертами лежавшей там женщины, себя пятнадцатилетнюю со взрослой Матерью.

– Почему ты держала ее в заморозке?

– Нужно было извлечь из ее мозга все, что возможно, – ответила Мирская. – Воспоминания, нейронные связи. Мы вытащили их и загрузили в корабль.

– Какой вам от этого прок?

– Мы знали, что когда-нибудь это пригодится.

Ирравель была клоном Матери. Не идентичным – ни один миксмастер не смог бы точно воспроизвести биохимическую среду материнской утробы или определившие характер и индивидуальность годы младенчества. Их личности обрели форму в разные столетия, в совершенно разных мирах. И все же они были довольно похожи друг на друга. И даже обладали общими воспоминаниями, которые наномеды вписали в разум Ирравели так искусно, что она едва отличала их от собственных.