— Ну не всех же… — вставил Брэд.

Мюллер покачал головой.

— Словами можно повернуть все и так, и сяк. Приведите мне довод, почему я должен верить вам, а не тем, кто реально пытается найти выход. Вы-то ничего не делаете, одни слова.

Лана задумалась.

— Хм, слова… А что, ноэлиты убедили вас не на словах? Вам просто капитально промыли мозги, используя тщательно выверенную логику и всевозможные трюки, доступные нашей цивилизации. К сожалению, вас некому было разубедить раньше. Я — такая же представительница высшего мира, как и ваш Инспектор… А знаете что? Давайте устроим мне с ним очную ставку! По телефону. Только он не должен будет знать, что вы слышите наш разговор, иначе он, конечно, не раскроется.

Шеф щурил на нее глаза.

— Вы упорно хотите доказать мне, что я — самый последний кретин из всех живущих? Мне слишком поздно, девочка…

— Мне двести четырнадцать лет.

Это было сказано к месту. Наибольший эффект эти слова произвели на Брэда. Он выпрямился на стуле и начал профессионально пожирать Лану глазами.

— Вы полностью победили ген старения?

Она не удостоила его ответом. Испытующе смотрела на Мюллера.

— Ну что, боитесь момента истины? Вы же сильный человек. Оцените сами, кто с вами блефует. В конце концов, ваша репутация — ничто по сравнению с теми мотивами, которыми вы руководствовались во всей этой затее…

Шеф, все больше мрачнея, поиграл желваками.

— Донахью, набери на своей трубке внутренний номер 134 и дай ей. И сделай громкую связь.

Профессор повиновался. Девушка, прокашлявшись и сосредоточившись, поднесла трубку к лицу.

— Слушаю… — раздался в кабинете настороженный, немного посаженный динамиком голос ноэлита.

— Это Лана, дочь Фета.

На том конце соединения последовало короткое замешательство.

— Точно. А я-то думал — откуда мне смутно знакома твоя мордашка? Значит, Фет родную дочь не пожалел… Не верю. Что-то здесь не так.

— Это к делу не относится.